Звучат лишь письмена

Ири скончался в начале лета 1042 года. Стоя у гроба своего друга и соратника, Юань-хао горестно повторял: «Как быстро я лишился моего самого близкого помощника».

Вэймин Уцзу

После проведения серии реформ Юань-хао решил открыто, на весь мир объявить себя сыном Неба — «уцзу». В конце 1038 года у южной стены тангутской столицы соорудили громадный алтарь. Состоялась церемония, жертвоприношения и принятия Юань-хао титула сына Неба. Вновь провозглашенный император уехал на поклонение духам предков в Лянчжоу и нарушил годами установленный обычай — отправлять посла с данью в Китай накануне новогоднего праздника. Вместо дани тан-гутское посольство везло в Китай письмо Юань-хао, в котором сообщалось о принятии им императорского титула. В письме говорилось: «Мои предки происходят из императорского рода. Когда власть династии Восточная Цзинь[35] клонилась к упадку, они положили начало династии Поздняя Вэй[36]. Предок мой Тоба Сы-гун оказал военную помощь династии Тан в последние годы ее существования, за что получил титул и был награжден правом носить фамилию танских императоров.

Дед Тоба Цзи-цянь, сердцем ведавший все нужды военного дела и владевший мандатом Неба, поднял знамя справедливости и покорил все племена. Постепенно были подчинены расположенные рядом с рекой Хуанхэ пять областей и один за другим завоеваны находившиеся вдоль границы семь округов.

Отец мой, Тоба Дэ-мин, наследовал владения предков, усердно исполнял приказы двора и добился того, что положение дома Тоба стало действительно соответствовать носимому его представителями княжескому титулу ванов. Он постоянно заботился о расширении того небольшого владения, которое он получил от своих предков.

Я неожиданно из запутанных узоров создал малое тангутское письмо и заменил (тангутскими) одежды и головные уборы великой Хань[37]. Как только была введена новая одежда, распространено письмо, обряды и музыка, а ритуальные сосуды были готовы к употреблению, сразу тибетцы, татары и уйгуры (Чжанъе и Цзяохэ) — все подчинились мне. Они были недовольны, когда я называл себя князем (ваном), и охотно подчинялись мне, когда я титуловался императором. Неоднократно собирались они и заявляли, чтобы мой титул был соответственно поднят до занимаемого мною положения. И я выразил желание, чтобы на этих окраинных землях была-создана империя. В назначенный срок я снова отказался спешить с этим, но они опять принудили меня, и мне не оставалось ничего иного, как занять этот важный пост и тем самым удовлетворить их желание. Поэтому в одиннадцатый день десятого месяца был сооружен алтарь, совершены обряды, и я стал называться Основоположником династии, изобретателем письма, полководцем, создателем законов и учредителем церемониала, человеколюбивым и отцепочтительным императором. Государство мое названо Великое Ся, годы правления — Тянь шоу ли фа яньцзо. «Да будут вечны законы и церемониал, дарованные Небом».

Я покорно ожидаю, что Вы, мудрый, щедрый и милостивый человек, позволите в западных землях, на окраине Вашего государства считаться мне государем, обращенным лицом к югу (т. е. императором). Я же постараюсь всеми силами поддерживать между нами любовь и дружбу. Рыба ли поплывет, дикий гусь ли полетит, всякий раз поручу им передать весточку в соседнее государство. И до тех пор пока существуют Небо и Земля, я вечно буду стараться предотвращать беспорядки на границах. Искренне Ваш и с надеждой жду Вашего решения».

Итак, в Поднебесной неожиданно появился третий сын Неба (первым был сам китайский император, вторым — император государства Ляо, занимавшего территорию Северного Китая и созданного киданями; от названия этого народа произошло и русское наименование Китая). Получив известие об этом, сунский государь вознегодовал. Ни о какой дружбе и любви и речи быть не могло. Тангутских послов выпроводили из Китая. Самозванца Юань-хао лишили всех его китайских титулов и должностей, ранее дарованных двором Сун, и немедленно запретили всякую торговлю с тангутским государством. На границе было объявлено военное положение и на всех пограничных рынках читан указ, гласящий: «Кто сумеет поймать Юань-хао и доставить его живым ко двору или же представит китайскому двору его голову, получит в управление все земли тангутов». Это была война.

Мечом борются за свободу

Первый год обе стороны ограничивались лишь незначительными набегами на территорию соседа. Зима 1040–1041 года также прошла относительно спокойно. Сунские гарнизоны отсиживались в крепостях. Один из китайских полководцев так характеризовал создавшееся положение: «За стенами крепостей стоят большие холода, и поэтому враги не придут. Подождем весны, разузнаем, когда у мятежников лошади отощают, а люди начнут голодать. Вот тогда-то и возникнет такая обстановка, когда их можно будет легко подчинить».