Звуки Шофара

Стивен сразу распознал состояние похмелья. В прошлом он сам часто страдал именно этим.

— Ты сегодня ела, Кэт?

— Нет. — Она повернулась к нему спиной и уставилась в окно, скрестив руки на груди.

— Я тоже. У меня есть яйца, не возражаешь?

Она оглянулась через плечо, приподняв брови.

— Ты теперь готовишь?

Он не обратил внимания на ее насмешливый тон.

— Пытаюсь. — Бриттани говорила, что Кэтрин ходит на занятия по кулинарии, чтобы устраивать шикарные вечеринки и производить впечатление на Джеффа и его богатеньких друзей.

— Могу сделать омлет. Как, ты не против?

— На это стоит посмотреть. — Она села в кресло Бриттани и наблюдала, как он взбивает яйца и трет сыр. Стивен знал, что ей хочется позлить его. Он вылил взбитые яйца на разогретую сковороду, посыпал тертым сыром, закрыл крышкой и уменьшил огонь. Пока омлет жарился, Стивен накрыл стол на двоих. Кэтрин усмехнулась:

— Каких только чудес не бывает.

— Попридержи комплименты, пока не попробуешь. — На ее лице промелькнула улыбка. Он налил ей горячего кофе. — Прости, у меня нет сливок. Может, хочешь молока? — Он настороженно смотрел на нее, дожидаясь ответа.

— Сойдет и черный.

Стивен поделил омлет и положил первый кусок ей. Затем помолился, попросив у Господа мудрости и терпения. Кэтрин всегда легко удавалось его разозлить.

— Что это ты такой добренький сегодня? Снова хочешь начать разговор об опеке?

Неужели она это серьезно?

— Бриттани исполнился двадцать один год, поздновато для разговоров об опеке.

Кэтрин закрыла глаза, на ее лицо набежала тень.

— Да, наверное, ты прав. — В ее глазах блеснули слезы, она судорожно вздохнула и отвернулась, изо всех сил пытаясь не расплакаться. Как много она пьет эти последние пять лет? — Столько времени прошло. — Она тряхнула головой и повернулась к нему. Взгляд стал жестким. — Что ты уставился?

— Прости.

— Ты так и не сказал, с чего это ты такой добренький.

Интересно, насколько он виноват, что она стала такой?

— Просто подумал, что пришла пора заключить перемирие.

Она пристально посмотрела на омлет, потом неприязненно на него:

— Это что‑то вроде Троянского коня?

Усмехнувшись, он протянул руку через стол, подцепил кусочек омлета с ее тарелки и съел.

— Маловато соли. Зато совсем нет мышьяка.

На сей раз Кэтрин улыбнулась, правда как‑то вяло и неискренне, но все же улыбнулась. Она проглотила кусочек.

— Совсем неплохо.

Они ели молча. Потом он отнес тарелки в раковину.

— Еще кофе?

— Да, пожалуйста. — Он налил ей кофе и поставил кофейник на подставку для горячего. Она зажала чашку между ладонями. — Я думала, ты злорадствуешь.

— По поводу чего?

Она как‑то странно посмотрела на него.

— Джефф ушел от меня. И снова я осталась одна.

— Твои несчастья не радуют меня, Кэт. — Он понял, что нужно кое‑что прояснить. — Когда‑то радовали, но не сейчас.

— И что же так тебя изменило?

— В реабилитационном центре я признал Христа Спасителем. И я вручил Ему свою жизнь. Без Него я не прожил бы без выпивки и дня.

— Ты любил говорить, что это я довела тебя до пьянства.

— Просто мне нужно было на кого‑то свалить вину.

— Значит, ты пошел в церковь, и твоя жизнь тотчас изменилась к лучшему? Так?

— Я говорю не о здании, а о связи с Богом.

— Наверное, приятно иметь контакт с Самим Господом Богом.

Она сопротивлялась изо всех сил, как и он раньше, перед тем как сдаться.

— Я признал, что нуждаюсь в Христе. Да, все произошло совсем просто. У меня не было сил сказать алкоголю «нет».

— Я прекрасно все помню.

Ему захотелось перечислить ее грехи, но он удержался.

— У нас в центре говорили: «Я не могу — может Бог. Я отдаю свою жизнь Господу». И с тех пор я произношу эти слова каждый день. Благодаря Ему я больше не пью.

Кэтрин посмотрела на Стивена. Сложила руки на груди и отвернулась. Взгляд ее затуманился.

— Это трудно?

— В некоторые дни труднее, в некоторые легче.

Кэтрин встала и подошла к окну.

— Я всегда и во всем винила тебя. Особенно когда чувствовала себя несчастной. Я винила тебя, когда наш брак начал разваливаться. Я винила тебя, когда забеременела и не могла больше работать. Я винила тебя за то, что мне приходилось ходить всю беременность к врачу и я не могла жить так, как хочется. — Она подняла голову. — Но потом я встретила Джеффа и решила, что с ним все будет прекрасно. — У нее затряслись плечи. — Но все оказалось не так. И я стала винить Бриттани.

Для Стивена в ее словах не было ничего нового, но его удивило, что Кэтрин сама все поняла. У Стивена появилась надежда, что она сможет все исправить.

— Нам всем нравится думать, будто мы полностью контролируем свою жизнь. Что наши грехи никого не касаются. Мы закрываем глаза на последствия и указуем перстом на кого‑нибудь другого. Не надо думать, что ты одна такая, Кэт. На мне лежит большая часть вины.