Зыбучий песок

Он выслушал доклад костебля, коротко побеседовал с миссис Веденхол – Пол не слышал, о чем они говорили, но результатом стало водворение собак обратно в машину, – затем обратился к Полу.

– Значит, вы полагаете, что пострадавший сказал не всю правду?

– Я просто высказываю свое мнение, – ответил Пол.

– Я с вами согласен. Могу я попросить вас осмотреть со мной место происшествия?

Я всегда рад помощи экспертов, если только они не являются без приглашения. – Он мотнул головой в сторону бентли. – У вас случайно нет фонарика? – добавил он. – В этом лесу хоть глаз выколи.

– Он у меня в машине. Одну минуту.

Под каменным взглядом миссис Веденхол он достал фонарь и присоединился к Хоффорду, который отошел к воротам за низким подлеском и лучом фонаря освещал теперь траву под ногами.

– Насколько я понимаю, он вышел по естественным нуждам. Вряд ли бы он стал продираться через калитку, она вся намокла и заросла мхом. Давайте посмотрим.

Луч фонарика закачался вдоль ржавой проволоки, огораживавшей деревья, и остановился на сломанном столбе, с которого она свисала так низко, что через нее легко можно было перешагнуть.

– Похоже, здесь, – пробормотал инспектор и перекинул ногу через ограду.

Пол удивился про себя точности его догадки – не далее, чем в пяти ярдах от лаза оказалась полянка с сильно примятой травой, в основном, куманикой.

Его фонарик наткнулся на какой-то круглый предмет коричневого цвета, повисший на колючках.

Твидовая кепка. Он показал ее Хоффорду.

– Надо думать, принадлежит жертве, – прокомментировал инспектор. – Благодарю вас. – Он повертел кепку в руках и заметил: – Крови нет, хотя понятно, дождь.

Теперь мне нужна ваша консультация, доктор. Эта женщина останется поблизости или постарается унести ноги?

– Трудно сказать. Если она в здравом уме, и мужчина действительно на нее набросился, она убежит, но вряд ли доберется до ближейшего жилья, раньше потеряет сознание из-за шока. Это очень тяжелая вещь – изнасилование. В противном случае, если она больна, она может с равным успехом быть в пяти милях отсюда или гулять в прострации по соседней поляне.

– До чего же сложные создания, человеки. – Хоффорд повернулся к дороге.

– Ладно, я, пожалуй проверю сначала окрестные дома, вдруг кто-нибудь видел у себя на пороге ревущую девчонку. Если нет, придется прочесывать территорию. Ну и мерзкую же ночь она выбрала для своих приключений.

Пол не пошел за ним к машинам. Звук капель, падающих не голые ветки, в добавление к ранее выпитому, привел к известному результату, и он решил воспользоваться моментом и покончить с этой малой проблемой до того, как она начнет серьезно ему мешать.

Неуклюже продираясь через цеплявшуюся за ноги куманику, он забрался в глубь подлеска, и, поеживаясь от холода и темноты, остановился перед деревом.

«Мирза со своими триллерами. Вот и название: Охота Веденхолов.» Он выключил фонарик, чтобы сберечь батарейки, и черная тоска голого леса навалилась на него всей своей тяжестью. Тишина оставляла желать лучшего, зато темнота была полной. Мокро бормотал дождь, будто природа жаловалась на его вторжние; голоса доносились слабо, слов не разобрать, и от этого возникало ощущение, что он попал в какой-то другой, изолироваггый мир, и хотя сквозь деревья он видел свет фар и машины, фигуры возле них казались не людьми, а бледными тенями, и, так же как голоса, расплывались и таяли в воздухе их перемещения, движения, жесты. Руки и ноги растворялись в переплетении веток, головы – в черном небе.

«Узник платоновской пещеры, наблюдающий за тенями огромного мира. А минуту спустя на дороге: кто вы такой, что вы здесь делаете? Инспектор Хоффорд, я доктор Фидлер, мы же с вами только что разговаривали. Меня зовут не Хоффорд, вас не Фидлер, а весь этот мир – ложь и обман, палатка иллюзиониста, и представление закончено…» Пожав плечами, он повернулся, чтобы вернуться той же дорогой, торопясь немного больше необходимого, потому что это мгновенное видение уж слишком соответствовало окружающей его обстановке.

– Тириак-но?

Голос возник из ниоткуда и произнес это единственное непонятное слово на возрастающей, вопросительной ноте. Пол в смятении замер, луч фонарика заметался по стволам деревьев. Голос, говорящий на незнакомом языке здесь и сейчас, мог означать только то, что его видение стало явью.

Затем он увидел ее, беспомощно прикрывающую глаза от света, и ужас бесследно исчез.

«Не может быть! Господи, какая крошечная! Как кукла!» Но еще труднее было бы предположить, что сразу две женщины разгуливают по лесу без одежды.

6

Она стояла в луче фонаря, бледная, почти жалкая фигурка. Мир застыл ровно настолько, чтобы Пол мог сразу и до конца, с болезненной ясностью вписать ее образ в свое сознание.