Зыбучий песок

Темный, как сама судьба, купол ночи наваливался почти осязаемой тяжестью. На мгновение возник давно известный страх: кончится эта дорога, он вернется обратно к знакомым людям, но они не узнают его, будут смотреть, как на чужого, и разговаривать на непонятном языке.

«Я сам выстроил себе ловушку, пустую и черную, как эта дорога. Я должен был рассказать Айрис правду, даже если бы это означало, что она не выйдет за меня замуж. Моя семья хранила молчание, потому что это стыдно, а я пользовался.

Уловками и недомолвками избежал признания и отделался жалкой полуправдой: психиатрия – перспективная наука, область, которую ждут великие открытия, передний край медицины, самое подходящее место для честолюбивого новичка… И словно в насмешку, весь мой анализ уничтожается одной лишь банальной фразой: «Врачу, исцелися сам». Чем хороши клише? Следуй штампам, и рано или поздно примешь стандартную форму. Прощай индивидуальность, здравствуй нормальный человек!» Он резко затормозил. Он был у цели и теперь уже ясно, с миссис Веденхол шутки были плохи.

В ярком свете фар стояли три машины. С мокрых веток капли падали на форд-фургон, должно быть принадлежащий Фабендауну, полицейский уолсли с голубой мигалкой на крыше и старый бентли миссис Веденхол с проволочным багажником для перевозки собак.

Он прижался как можно ближе к обочине, выключил мотор и сразу услышал глухой лай: звук между кашлем и рычанием, на который обращал внимание всегда, когда проезжал мимо Йембла. Он поспешно выскочил из машины.

Миссис Веденхол была тут как тут и держала на коротком поводке двух волкодавов – здоровеннных мускулистых псов, вобужденных неожиданной ночной прогулкой. Она что-то говорила костеблю в непромокаемом плаще, и подойдя ближе, Пол уловил конец фразы.

– …Но нельзя же допустить, чтобы сумасшедший терроризировал одиноких фермеров до самого Корминистера!

«Боже, это же какая нужна страсть, чтобы успеть вернуться домой, взять собак и приехать сюда.» – Господин полицейский, – окликнул Пол, – что происходит?

Явно довольный перерыву в разговоре, полицейский обернулся.

– Я здесь не просто так, сэр, – предупредил он. – Мы получили сообшение о…

– Спасибо, я знаю. Меня зовут Фидлер, доктор Фидлер. Я психиатр Чентской больницы.

Полицейский усмехнулся.

– У вас пациент не терялся?

– Нет, конечно. Я только что из больницы. Что вы намерены делать?

– Мы прочешем территорию, сэр. Я уже послал за людьми и собаками. – Косой взгляд на миссис Веденхол. – Я только что объяснял этой леди, что мы очень благодарны ей за помощь, но предпочитаем иметь дело со специалистами.

– И где же они? – проскрежетала миссис Веденхол. – Хотите или нет, но вам придется принять мою помощь. Я приказала своему работнику на псарне обзвонить соседей и поднять всех, до кого можно добраться. С оружием. – Она агрессивно выпятила подбородок.

«Мне это снится. Мне это просто снится.» Пола слегка качнуло: сказывалось выпитое на голодный желудок пиво и виски.

– Мы однозначно не можем этого допустить, – твердо проговорил полицейский. – Не знаю, кем вы себя считаете, мадам, но это наша работа, а не ваша.

– К вашему сведению, молодой человек, я Барбара Веденхол, мировой судья, и если вам когда-нибудь придется обратиться в суд, обещаю, что не забуду ваше лицо.

Полицейский побледнел и отвернулся. И тут Пол не выдержал.

– Миссис Веденхол, – громко позвал он.

– Да?

– Вас когда-нибудь пытались изнасиловать?

– Что? – Ее хватило только на возмущенный возглас, но и тот быстро захлебнулся, и миссис Веденхол осталась стоять молча с выпученными глазами.

– А вы когда-нибудь видели насильника, костебль? – Пол повернулся к полицейскому.

– Ну… Да, сэр. Я арестовывал одного пару месяцев назад.

– Он был расцарапан?

– Вполовину меньше, чем несчастная девушка. Но… Вообще-то, да, у него все лицо было исполосовано, она пыталась защищаться.

«Может я возвожу не бедного Фабердауна напраслину? Да нет, вряд ли.» – Миссис Ведденхол не видела жертву этой, как она утверждает, сумасшедшей женщины. У него на щеке три глубоких царапины, точно как следы женских ногтей.

Понимаете, о чем я говорю?

Полицейский открыл было рот, но потом просто кивнул.

– Это как минимум означает, что нападение было спровоцировано.

Подумайте сами.

Кроме помешательства могут ведь быть и другие причины, заставляющие женщину – да и мужчину, все равно – демонстрировать невероятную силу, необходимую, чтобы поднять с земли взрослого человека и бросить его о дерево. Например, безумный ужас.

– Значит, вы думаете, он полез к ней первым? Может быть…

– Может быть. Это очень важное слово. Вы будете выглядеть на редкость глупо, если устроите облаву с ружьями и собаками, и найдете в результате бьющегося в истерике подростка.

«Непонятно только, что этот подросток делает в лесу голышом, но такой вопрос вряд ли придет в голову миссис Веденхол.» Издалека донесся шум машины, и полицейский заметно приободрился.

– Это инспектор Хоффорд, – сказал он с облегчением.

Хоффорд оказался кряжистым мужчиной в твидовом плаще и с трубкой в зубах.