Биографии и Мемуары

Судьбы передвижников
Судьбы передвижников

Передвижники… Об этих художниках мы узнаём на заре жизни, а созданные их талантом и творческим воображением образы родного отечества, воплотившиеся в портретах, пейзажах, исторических и жанровых композициях, стали неотъемлемым и очень важным звеном нашего культурного кода. Сменяются поколения, но эстетический и духовный посыл творений передвижников остаётся понятным и бесконечно близким. Галдящие саврасовские грачи и мёрзнущие перовские ребятишки, народное колыхание репинского «Крестного хода» и пленительные «ночи» Куинджи обрели в нашем самосознании смысл не просто художественного наследия, а нравственного камертона, по сей день помогающего настраиваться на волну веры, надежды и любви. Возможно, похожие чувства пробудит в читателе и эта книга, вобравшая в себя драматизм жизненных коллизий передвижников. Всё увиденное, осмысленное, пережитое обогащало их творческое начало впечатлениями, без коих не может состояться ни одно произведение искусства.

Елизавета Э. Газарова

Биографии и Мемуары
Фронтовой дневник (1942–1945)
Фронтовой дневник (1942–1945)

Василий Степанович Цымбал (1906–1980) воевал рядовым с начала Великой Отечественной войны и до ее конца – сначала в истребительном батальоне, потом в партизанском отряде, затем в кавалерийском дивизионе и, наконец, связистом на Ленинградском фронте. Его полк дошел до Кенигсберга, после чего был передислоцирован на Дальний Восток, где участвовал в войне с Японией. Схожая судьба была у многих его современников, но, в отличие от них, Цымбал все эти годы вел дневник. Несмотря на то, что на фронте это было строго запрещено и в случае обнаружения грозило автору маршевой ротой, штрафбатом или даже расстрелом, он заносил туда наблюдения над происходящим, тексты полученных и отосланных писем, стихи собственного сочинения, а также вклеивал фотографии – свои и фронтовых друзей. Его дневник дает читателю возможность погрузиться в военную атмосферу, узнать от участника событий «окопную правду» о трудностях войны и разных сторонах военного быта, о мыслях и чувствах солдат, их тоске по дому и близким, об отношении к врагу. Дневник подготовил к печати Е. В. Цымбал – сын В. С. Цымбала.

Василий Степанович Цымбал

Биографии и Мемуары / История / Проза о войне
Моя жизнь в астрономии
Моя жизнь в астрономии

В книге ведущего астрофизика Анатолия Михайловича Черепащука собраны воспоминания автора, с 10 лет полюбившего астрономию и посвятившего всю свою жизнь служению этой науке. Перед читателем разворачивается история развития астрономических исследований в России в поздние советские, перестроечные и постперестроечные годы, включая современный период. Мемуары ученого рисуют объемную картину современного состояния этой области научного знания – от выдающихся достижений и открытий, полученных мировой астрономической наукой за последние полвека, до институциональных проблем, с которыми приходилось сталкиваться автору вместе с коллективом руководимого им института. Анатолий Черепащук – академик РАН, научный руководитель Государственного астрономического института имени П. К. Штернберга МГУ.

Анатолий Михайлович Черепащук

Биографии и Мемуары / Физика
Тайный дневник Натальи Гончаровой
Тайный дневник Натальи Гончаровой

Кто убил Пушкина?Автор, Клод Марк Камински, француз с русской душой, ведет расследование по тайному личному дневнику Натальи Гончаровой.Сама история общеизвестна: в 1837 году Александр Пушкин, самый знаменитый поэт России, умер от раны, полученной на дуэли. Его противником был французский офицер Жорж Дантес. Тот был настойчивым поклонником жены поэта – Натальи Гончаровой. На первый взгляд, банальное классическое происшествие: обезумевший от ревности муж убит тем, кого считал любовником жены! Казалось бы, все удовлетворены таким объяснением этой взволновавшей всю страну смерти…Но недавно обнаруженные документы заставят нас задуматься, так ли все было очевидно?Художественный роман, в котором достоверные события, даты и цитаты переплетаются с полностью выдуманными фактами, приоткроет вам завесу тайны и даст новые поводы для размышлений.

Клод Марк Камински

Биографии и Мемуары / Историческая проза
Лагарп. Швейцарец, воспитавший царя
Лагарп. Швейцарец, воспитавший царя

Фредерик-Сезар Лагарп прожил 84 года. За это время он неоднократно исполнял множество различных общественных и государственных функций: например, был любителем-натуралистом, основал местный музей, сочинял политические памфлеты и школьные учебники, выступал адвокатом в суде, участвовал в дипломатических переговорах, заседал в парламенте и даже одно время «был наделен верховной властью» над всей Швейцарией. Но главным во всей своей жизни он всегда считал только одно – его личную связь с императором Александром I, воспитателем и учителем которого он пробыл 11 лет. На русского царя огромное влияние оказали их дружеские отношения, взаимное доверие, общность мировоззрения, ибо взгляды Александра I во многом были сформированы самим Лагарпом. Книга впервые в России открывает читателю уникальную роль швейцарца в российской и мировой политике.

Андрей Юрьевич Андреев

Биографии и Мемуары / Историческая проза
Святые русской Фиваиды
Святые русской Фиваиды

«Русской Фиваидой» с XIX века зовется обширная территория на севере нашей страны, в Вологодской и Архангельской областях. Это имя, данное в память о египетской колыбели древнего монашества, напоминает о деяниях преподобных отцов, устремившихся в XV веке в эти суровые и малонаселенные края и основавших здесь множество монастырей и пустыней. Там, в трудной борьбе с природой и человеческим несовершенством, творили свой духовный подвиг святые Кирилл Белозерский, Нил Сорский, Димитрий Прилуцкий, Кирилл Новоезерский, Зосима и Савватий Соловецкие и другие. Сегодня многие созданные ими обители заброшены, а их дела и поучения малоизвестны. Книга писателя и режиссера-документалиста Максима Гуреева воскрешает память о святых подвижниках Русского Севера и связанных с ними местах, соединяя память о событиях прошедших веков с живыми впечатлениями очевидца.

Максим Александрович Гуреев

Биографии и Мемуары / Религия, религиозная литература
Булгаков. Мои воспоминания
Булгаков. Мои воспоминания

Книга воспоминаний Любови Евгеньевны Белозерской-Булгаковой – писательницы и литературного деятеля, второй жены Михаила Афанасьевича Булгакова, – это уникальный текст, написанный хорошим литературным слогом с увлекательной интонацией, полный обаяния автора, доброго юмора, метких замечаний и с теплом описанных портретов близких и родных людей.В нее входят три произведения: «У чужого порога» рассказывает о вынужденной эмиграции Любови Евгеньевы в Константинополе, Берлине и Париже, именно эти воспоминания и послужили для Михаила Афанасьевича Булгакова источником вдохновения при написании пьесы «Бег»; «О, мед воспоминаний…» – самые большие по своему объему, нежные и полные любви воспоминания о жизни с Михаилом Булгаковым (частично под названием «Страницы жизни» были изданы в сборнике «Воспоминания о Булгакове» в 1988 году); «Так было…» – воспоминания о работе с известным советским ученым, историком Евгением Викторовичем Тарле. Книга также содержит очерк жизни Любови Евгеньевны Белозерской-Булгаковой, написанный ее племянником Игорем Владимировичем Белозерским.В формате PDF A4 сохранен издательский макет.

Любовь Евгеньевна Белозерская-Булгакова

Биографии и Мемуары
Всеволод Иванов. Жизнь неслучайного писателя
Всеволод Иванов. Жизнь неслучайного писателя

Всеволод Вячеславович Иванов (1895–1963) – автор «Партизанских повестей», «Бронепоезда 14–69», «Похождений факира» – заявил о себе в начале 1920-х годов, когда, переехав из Сибири в Петроград, оказался в эпицентре российского литературного процесса: стал членом группы «Серапионовы братья», сдружился с Борисом Пильняком, Сергеем Есениным, Виктором Шкловским, много общался с Горьким, вступил в полемику с идеологами Пролеткульта. В дальнейшем, однако, его отношения с «официальной литературой» по меньшей мере усложнялись: от «буржуазных» рассказов, составивших книгу «Тайное тайных», Иванов двигался в сторону сотрудничества с властью – вплоть до участия в освещении строительства Беломорканала и организации Первого съезда советских писателей. Не погубить себя как личность в напряженной атмосфере второй половины 1930-х было непросто. Кажется, Иванову всё же удалось сохранить в душе то сокровенное, что отличает лучшие его произведения, сочетающие реализм и «орнаментальную» образность, наследующие поэзии фольклора, имажинистов и футуристов.

Владимир Н. Яранцев

Биографии и Мемуары
Нина Риччи
Нина Риччи

В своей новой книге писательница Виктория Балашова продолжает рассказывать о самых знаменитых женщинах-кутюрье XX века. На сей раз речь пойдет о полном антиподе Коко Шанель – ее ровеснице, коллеге и конкурентке Нине Риччи. Ее жизненный путь начинался в простой итальянской семье, и ей пришлось немало потрудиться, чтобы достичь вершин успеха. Не последнюю роль в становлении дома моды Нины Риччи сыграл ее сын Робер, поэтому о нем тоже нельзя было не рассказать. Речь в книге идет не только о моде, но и о парфюмерии, ведь духи от Нины Риччи – не просто визитная карточка ее дома моды: «L'AirduTemps», созданные в 1948 году, до сих пор входят в пятерку лучших духов в мире, а первые рекламные постеры для них делали ведущие художники того времени. Предлагаемая читателю книга – это наиболее полная биография Нины Риччи, о которой до сих пор было так мало известно.

Виктория Викторовна Балашова

Биографии и Мемуары
«Доктор Живаго» как исторический роман
«Доктор Живаго» как исторический роман

Приступая к работе над «Доктором Живаго», Борис Пастернак не раз подчеркивал, что хочет запечатлеть ход русской истории начала XX века. Какие опорные точки определяют картину эпохи в этом романе? Какими источниками пользовался Пастернак и кого можно назвать прототипами героев романа? На какие образцы жанровой традиции он опирался?Книга Константина Поливанова — это попытка реконструировать как историю замысла «Доктора Живаго», так и процесс становления историософских взглядов писателя. Автор демонстрирует работу Пастернака с историческим материалом, анализирует сложную игру со временем и поэтику анахронизмов в романе, маркирующих наступление «годов безвременщины» в послереволюционной России. К. Поливанов фокусирует свое внимание и на книге стихов Живаго, завершающих роман, которые, по мысли исследователя, преодолевают безвременье, восстанавливая историческое время. Как и роман, стоящий за этими стихами, они свидетельствуют о той «свободе», которая вопреки всему неминуемо придет в послевоенную Москву.Константин Поливанов — филолог, профессор НИУ ВШЭ, автор многочисленных работ о жизни и трудах Бориса Пастернака. Книга написана на основе диссертации, защищенной в Тартуском университете (2015).

Константин Михайлович Поливанов

Биографии и Мемуары / Литературоведение
Достоевский
Достоевский

«Достоевский таков, какова Россия, со всей ее тьмой и светом. И он — самый большой вклад России в духовную жизнь всего мира». Это слова Н.Бердяева, но с ними согласны и другие исследователи творчества великого писателя, открывшего в душе человека такие бездны добра и зла, каких не могла представить себе вся предшествующая мировая литература. В великих произведениях Достоевского в полной мере отражается его судьба — таинственная смерть отца, годы бедности и духовных исканий, каторга и солдатчина за участие в революционном кружке, трудное восхождение к славе, сделавшей его — как при жизни, так и посмертно — объектом, как восторженных похвал, так и ожесточенных нападок. Подробности жизни писателя, вплоть до самых неизвестных и «неудобных», в полной мере отражены в его новой биографии, принадлежащей перу Людмилы Сараскиной — известного историка литературы, автора пятнадцати книг, посвященных Достоевскому и его современникам.

Людмила Ивановна Сараскина

Биографии и Мемуары
«Чувствую себя очень зыбко…»
«Чувствую себя очень зыбко…»

"Чувствую себя очень зыбко… " – слова из воспоминаний Ивана Бунина о дне в 1933 году, когда ему вручали Нобелевскую премию. Бунин говорит о зыбкости и писательской славы, и жизни в чужой стране, и человеческой жизни вообще.Основу этой книги составили публицистика и мемуары Бунина, написанные после его отъезда из России в 1920 году."В 1920-х годах Бунин стал одним из самых ярких публицистов русского зарубежья. Публицистическое начало сохранилось в его творчестве и позднее, потому что вспоминал он главным образом о России – а писать бесстрастно о том, что произошло с родной страной, не мог и не хотел" (Дмитрий Николаев, Елена Трубилова).В формате PDF A4 сохранен издательский макет книги.

Дмитрий Д. Николаев , Елена М. Трубилова , Иван Алексеевич Бунин

Биографии и Мемуары / Русская классическая проза
Патриот
Патриот

Алексей Навальный начал писать эту книгу в Германии, где проходил реабилитацию после отравления химическим оружием, а продолжил в России — в заключении. «Патриот» — это автобиография в контексте новейшей истории страны. Книга начинается воспоминаниями о детстве и взрослении на фоне чернобыльской катастрофы, Афганской войны, горбачёвской перестройки, распада Советского Союза и разгула дикого капитализма и заканчивается событиями, в которых Навальный как лидер российской оппозиции уже сам играл историческую роль: митингами, арестами, покушениями, антикоррупционными расследованиями и президентской кампанией. Навальный анализирует эволюцию своих взглядов и одновременно — эволюцию российской политики, рассказывает историю любви, описывает новаторские политические методы, которые ему приходилось искать, много шутит и размышляет о вере и свободе. Вторую часть книги составляют тюремные дневники.

Алексей Анатольевич Навальный

Биографии и Мемуары
Иисус
Иисус

Жан-Кристиан Птифис — французский историк, исследователь, автор биографий известных исторических личностей, лауреат престижных литературных премий.«Знаменитая книга Жан-Кристиана Птифиса "Иисус" уже зарекомендовала себя как настоящий путеводитель по земной жизни Христа. По согласованию с автором издательство Fayard хотело бы предложить более короткую версию этой книги, максимально приближенную к повествованию. А чтобы сделать ее доступной для нового поколения и дать молодым возможность погрузиться в достославную жизнь Христа, мы решили сопроводить книгу визуальным рядом. Перед вами графическое повествование с использованием искусственного интеллекта. Не могу не упомянуть замечание, которое мне многократно приходилось слышать при разговоре об этом проекте: "Ах-ах-ах, рассказывать о жизни Христа с помощью искусственного интеллекта? Какая наглость!"На самом деле мы все только тем и занимаемся, что идем по стопам непрестанно обновляющейся истории. В конце концов, кто, если не Гутенберг с его фантастическим изобретением, ответственен за небывалое распространение Библии?»(Венсан Равалек)

Венсан Равалек , Жан-Кристиан Птифис

Биографии и Мемуары / История / Христианство