Советская классическая проза

Дороги товарищей
Дороги товарищей

Патриотический, дышащий молодостью роман Виктора Николаевича Логинова «Дороги товарищей», в одночасье сделал молодого автора известным всей стране, «с южных гор до северных морей». Книга в увлекательной форме рассказывает о жизни и дружбе старшеклассников до войны и об их героической судьбе в период фашистской оккупации Роман имел необычайный успех во всей стране, и даже сейчас, спустя более полувека, его помнят и любят. Он вышел вскоре после войны, и многие читатели узнавали в его героях самих себя. В их памяти была жива довоенная юность… Конечно, молодые люди той поры отличались от нынешних. В наш прагматичный век героев Логинова назвали бы наивными романтиками, но они — это и мы тоже. Ведь поколения словно соединены между собой в единую неразрывную цепь: тронешь одно звено, а другое отзовется.

Виктор Николаевич Логинов

Проза / Советская классическая проза / Военная проза / Роман
Территория
Территория

Территория – это Чукотка, самая восточная оконечность великого Сибирского края. Холодный, суровый мир, беспощадный к слабакам и любителям, щедрый к волевым и целеустремленным. Молодой вятский парень Сергей Баклаков волею судьбы оказывается на самом «краю мира», в Поселке, откуда уходят в бескрайнюю тундру поисковые партии. Сергей тоже попадает в такой отряд, идущий искать россыпное золото. Только вместо романтики и приключений ему пришлось столкнуться совсем с другим… В основе романа лежит долгая и сложная, подчас трагическая и удивительная история поисков чукотского золота. Но роман этот не о золоте — острые нравственные конфликты раскрывают перед читателем целую галерею характеров и судеб людей, которые выдерживают суровый экзамен на звание первопроходца.  

Олег Михайлович Куваев

Проза / Советская классическая проза / Роман / Современная проза
Взятие Великошумска
Взятие Великошумска

История экипажа танка Т-34, участвующего в боях за освобождение Великошумска. Повесть написана после поездки на фронт в конце 1943 года. Глубоко раскрыт трагизм пережитого: « Я не собирался быть солдатом, но раз коснулись меня огнём – горе им, кто обнажил меч неправедной и неразумной войны. Нам, которые голыми руками разворотили свою темницу и вырвались на простор Океана, ничто не страшно. Что фашизм! Мы пройдём сквозь него, как сквозь дым последнего дикарского костра. Наше железо будет становиться лишь острее от ударов врага, пока не поймут, насколько оно безопасней в плугах и станках, чем в образе наших танков». В небольшой по объему повести в фокусе только один боевой эпизод войны, точнее даже несколько часов боя одного танкового экипажа. Глубокое проникновение в психологию, обнажение душевных качеств советских людей на войне отличает эту повесть. Эти литературные герои монументальны. Они должны ожить в скульптуре. Потому что они - образ советского народа. Они - очень яркая аллегория сражающейся и победившей Страны Советов. И чтобы стоял этот монумент не на дальних подступах к городу, а в центре, в саду, где играет детвора, где неторопливо струится неиссякаемый ручеек прохожих. Вот о чем я подумал, читая "Взятие Великошумска". Где они, наши скульпторы? Как они не догадываются? И о чем таком важном они думают, что вышибло им память о насущном?"

Леонид Максимович Леонов

Проза / Советская классическая проза / Военная проза
Девяносто шестая женщина
Девяносто шестая женщина

«… – Ваш рапорт не обрадовал меня, товарищ Ходжаев, – сказал начальник (он был памирец и заметно растягивал окончания слов) – Стыдно, товарищ Ходжаев, весьма даже стыдно! Ваши рапорты похожи один на другой, как горькие листья тополя. Когда же вы, наконец, пришлете мне виноградный листок?Выговор начался неторопливый и чрезвычайно вежливый. Подкараулив паузу, Садык попросил слова для объяснения.– Товарищ начальник, – сказал он, волнуясь, – в нашем кишлаке девяносто пять женщин, и все закрыты, – как могу я узнать под паранджой девяносто шестую? На базаре мы покупаем лепешки из одной корзины, мы встречаемся в переулках – и я уступаю дорогу. Когда я иду по улице, то все видят меня издалека, а я, как слепой, ничего не вижу под черными сетками! Вы знаете меня, товарищ начальник, я был рядом с вами во многих боях, но что я могу сделать…»

Леонид Васильевич Соловьев

Проза / Советская классическая проза
Новый дом
Новый дом

«… Наконец Устинья вышла.Накинув крючок, доктор быстро разделся и лег.– Черт знает что! – шепотом говорил он и не мог уснуть, томимый грешными мыслями. Он знал, что может пройти через приемную в ее комнату и не встретит отказа. Очень ясно он представил себе, как прыгнет в приемной зыбкая половица и затаенно звякнут склянки с медикаментами. – Черт знает что! – повторил он, ворочаясь на койке.Зря сболтнула у колодца Устинья. Не жил с ней доктор и даже не лез. Сначала это казалось ей странным, потом обидным. Доктор нравился ей, иногда она ловила его воровские горячие взгляды, но были они такими короткими, что Устинья даже не успевала ответить на них улыбкой. Наступал вечер, доктор запирал дверь и оставался один в комнате. Ни разу не попытался он задержать Устинью, наоборот, выпроваживал ее поскорей. Ночью она плакала, но о своей обиде никому не говорила – из гордости.А доктор сдерживался по двум причинам. …»

Леонид Васильевич Соловьев

Проза / Советская классическая проза
Одна любовь
Одна любовь

«… На следующий день Иван Алексеевич уехал. И прошло еще двадцать шесть лет.Наши старики хорошо помнят эти годы: и первую германскую войну, и революцию, и гражданскую войну, и нэп, и великий перелом в деревне. Ивану Алексеевичу многое пришлось пережить, и вот пятидесятишестилетним стариком он вернулся в родное село.Здесь от Степана Лаптева он узнал, что Стешин первый сын, Михаил, утонул, а теперь около нее вытягивается и крепчает второй сын, Василий, белобрысый, долговязый парень, глядящий на всех взрослых исподлобья и постоянно грубящий матери своим сиповатым баском.И тогда с Иваном Алексеевичем приключилось нечто странное, что бывает уделом только высоких душ, напряженно и небесследно живущих на нашей земле. Он увидел знакомые места, увидел Стешу и с недоумением, сердечной мукой понял, что никогда не переставал любить ее. Поэтому и не женился, хотя вовсе не трудно было ему при его трезвости, деловитой солидности подобрать себе хорошую жену. «О память сердца, ты сильней рассудка памяти печальной!..» Память сердца властвовала над ним. …»

Леонид Васильевич Соловьев

Проза / Советская классическая проза
Будьте красивыми
Будьте красивыми

Петров Иван Васильевич родился в 1920 году в Калининской области. С 22 июня 1941 по 9 мая 1945 года находился на фронте. Служил в воздушных частях связистом, политработником. Член КПСС с 1943 года. После окончания Великой Отечественной войны — журналист, живет и работает в г. Вышнем Волочке. В различных издательствах вышли четыре книги И. В. Петрова. Роман «Будьте красивыми» — пятая. С большой достоверностью, горячо и взволнованно писатель рассказывает в ней о героических днях войны. Действие романа развертывается в 1944 году, накануне решающих сражений на территории врага. Острые, напряженные события, описываемые автором, заставляют с большим вниманием следить за ними до последней страницы книги. Однако эти события не заслоняют человека. Перед читателем встают живые, интересные люди, с хорошо выписанными характерами. Книга «Будьте красивыми» по остроте и напряженности повествования напоминает лучшие произведения военно-приключенческой литературы и в то же время — это серьезный роман о красоте человеческой, одна из немногих книг о подвигах наших девушек на войне.

Иван Игнатьевич Петров

Проза / Советская классическая проза / Военная проза