Андрей ААрх
Эдуард Лимонов
Der Tunnel ist eine Kurzgeschichte von Friedrich Dürrenmatt, die 1952 erschien. Die Geschichte ist u. a. in dem Band Der Tunnel von 1964 veröffentlicht worden. Sie gehört zum Hauptwerk des Autors und zu den Klassikern unter den surrealen Kurzgeschichten.
Фридрих Дюрренматт
Современная жизнь кипит на страницах прозы Игоря Блудилина-Аверьяна. Его герои - школьник, шофер, профессор, аспирант, бизнесмен, художник, артист, студент - бьются над загадкой тайны жизни, над поисками Абсолюта, духовных корней и основ нашего бытия.В романе "Из глубины багряных туч" Совесть восстает против Преступления; борьба сил Добра и Зла в душе человека облечена в острый, захватывающий сюжет. Остросюжетная повесть "Холм" повествует о трагедии одиночества, о высоких целях, о ликах любви и жестоких законах жизни. Роман-мозаика "Китайская шкатулка", причудливо построенный из отдельных новелл, сюжетно почти не связанных между собой, но объединенных общими персонажами, повествует о сложности человеческих отношений.
Игорь Аверьян
В сборник «Патти Дифуса и другие тексты» входят избранные статьи Альмодовара, его размышления о своем искусстве — и тоже, как правило, в ироничном ключе.
Педро Альмодовар
Герої цього роману не мають конкретних прототипів, і саме тому вони схожі на багатьох персонажів вітчизняної політичної «тусовки». Абсолютно всі події – вигадані, але це не заважає вважати роман посібником з піару та політтехнологій для потенційних клієнтів заїжджих та вітчизняних іміджмейкерів…
Дмитро Джангіров
Сусана Фортес (1959), кандидат географических и исторических наук, университетский преподаватель, еще и одно из наиболее заметных имен в современной испанской литературе, она лауреат множества премий. Ее отличает виртуозный стиль и «мягкая жесткость» повествования.«Границы из песка» – книга, которая читается на одном дыхании, поскольку это своеобразный сплав триллера, детектива, шпионского боевика и любовного романа. В центре повествования судьбы трех человек: двух мужчин и женщины, которых сблизило, пользуясь словами Сальвадора Дали «предчувствие Гражданской войны».
Сусана Фортес
В увлекательных рассказах популярнейших латиноамериканских писателей фантастика чудесным образом сплелась с реальностью: магия индейских верований влияет на судьбы людей, а люди идут исхоженными путями по лабиринтам жизни.
Хулио Кортасар
В увлекательных рассказах популярнейших латиноамериканских писателей фантастика чудесным образом сплелась с реальностью: магия индейских верований влияет на судьбы людей, а люди идут исхоженными путями по лабиринтам жизни. Многие из представленных рассказов публикуются впервые.
«Сиеста вдвоем» – коллекция избранных произведений классика мировой литературы аргентинского писателя Хулио Кортасара (1914 – 1984). В настоящем издании представлены наиболее характерные для автора рассказы, написанные в разные годы.За исключением рассказов «Здоровье больных» и «Конец игры» все произведения печатаются в новых переводах, специально подготовленных для настоящего издания.Все переводы, составившие книгу, выполнены Эллой Владимировной Брагинской.
Книга иронических сказок и рассказов о поисках земли обетованной в природе и человеческом обществе, а также об опыте ее строительства на земле
Феликс Давидович Кривин
«Шестого декабря тысяча девятьсот семьдесят третьего года, когда меня убили, мне было четырнадцать лет» — так начинается самый поразительный бестселлер начала XXI века, трагическая история, написанная на невероятно светлой ноте. «Милые кости» переведены на сорок языков, разошлись многомиллионным тиражом и послужат основой для следующего, после «Властелина колец» и «Кинг-конга», кинопроекта Питера Джексона. В этом романе Сюзи Сэлмон приспосабливается к жизни на небесах и наблюдает сверху, как ее убийца пытается замести следы, а семья — свыкнуться с утратой...
Элис Сиболд
По внешним приметам «Лопе Де Агирре, князь свободы» — это то, что именуют историческим романом. Его героем стал реальный персонаж, участник конкисты Америки в XVI веке, мятежник, поднявший восстание против короля Испании. Однако произведение далеко вышло за рамки жанра, начало которому в свое время положил Вальтер Скотт.
Мигель Отеро Сильва
Виктория Токарева
"Et puis, qu'est-ce que ça veut dire, différents ? C'est de la foutaise, ton histoire de torchons et de serviettes... Ce qui empêche les gens de vivre ensemble, c'est leur connerie, pas leurs différences... " Camille dessine. Dessinais plutôt, maintenant elle fait des ménages, la nuit. Philibert, aristo pur jus, héberge Franck, cuisinier de son état, dont l'existence tourne autour des filles, de la moto et de Paulette, sa grand-mère. Paulette vit seule, tombe beaucoup et cache ses bleus, paniquée à l'idée de mourir loin de son jardin. Ces quatre là n'auraient jamais dû se rencontrer. Trop perdus, trop seuls, trop cabossés... Et pourtant, le destin, ou bien la vie, le hasard, l'amour -appelez ça comme vous voulez -, va se charger de les bousculer un peu. Leur histoire, c'est la théorie des dominos, mais à l'envers. Au lieu de se faire tomber, ils s'aident à se relever."
Anne Gavalda
Павел Вежинов
David Mitchell
"Illywhacker is such an astonishing novel, of such major proportions, that before saying anything else one must record gratitude for its existence." – Geoffrey Dutton, Bulletin"The finest and funniest picaresque novel yet written in Australia" – Peter Pierce National Times"A great tottering tower of a novel which stands up astonishingly against all the odds." – Victoria Glendinning, London Sunday Times"It is impossible to convey in a review the cumulative brilliance and accelerating hilarity of the prose." – Nicholas Spice, London Review of Books"Awesome breadth, ambition and downright narrative joy…Illywhacker is a triumph." – Curt Suplee, Washington Post"A sprawling, inventive and deeply absorbing saga…It is also one of the funniest, most vividly depicted, most entertainingly devious and bitterly insightful pieces of fiction to be published in recent years." – Alida Becker NewsdayCarey can spin a yarn with the best of them… Illywhacker is a big, garrulous, funny novel… If you haven't been to Australia, read Illywhacker. It will give you the feel of it like nothing else I know." – The New York Times Book ReviewIn Australian slang, an illywhacker is a country fair con man, an unprincipled seller of fake diamonds and dubious tonics. And Herbert Badgery, the 139-year-old narrator of Peter Carey's uproarious novel, may be the king of them all. Vagabond and charlatan, aviator and car salesman, seducer and patriarch, Badgery is a walking embodiment of the Australian national character – especially of its proclivity for tall stories and barefaced lies.As Carey follows this charming scoundrel across a continent and a century, he creates a crazy quilt of outlandish encounters, with characters that include a genteel dowager who fends off madness with an electric belt and a ravishing young girl with a dangerous fondness for rooftop trysts. Boldly inventive, irresistibly odd, Illywhacker is further proof that Peter Carey is one of the most enchanting writers at work in any hemisphere."A book of awesome breadth, ambition, and downright narrative joy… Illywhacker is a triumph." – Washington Post Book World
Peter Carey
"Touching as well as hilariously lewd…Roth is vibrantly talented…as marvelous a mimic and fantasist as has been produced by the most verbal group in human history." Alfred Kazin, New York Review of Books"Deliciously funny…absurd and exuberant, wild and uproarious…a brilliantly vivid reading experience." The New York Times Book Review"Roth is the bravest writer in the United States. He's morally brave, he's politically brave. And Portnoy is part of that bravery." Cynthia Ozick, Newsday"Simply one of the two or three funniest works in American fiction." Chicago Sun-TimesPortnoy's Complaint, a long monologue narrated by a young Jewish man while in analysis, is prefaced by a definition of "Portnoy's Complaint" as a disorder in which "strongly felt ethical and altruistic impulses are perpetually warring with extreme sexual longings, often of a perverse nature." The book focuses on Portnoy's parents, his endless adolescent experimentation with masturbation, his youthful sexual encounters with girls, his varied sexual experiences with a model named Monkey, and his pilgrimage to Israel -all of which are punctuated by frequently obscene outcries against the guilt he feels for his sexual obsessions. Roth, who has defended himself and the book many times, claims it is full of dirty words because Portnoy wants to be free: "I wanted to raise obscenity to the level of a subject."The book became a cause célèbre in 1969, commented on by social critics and stand-up comedians alike. Most objections to it came from Jewish groups and rabbis who called it "anti-Semitic" and "self-hating" and protested against libraries that put it on their shelves. It was seized in Australia in 1970 and 1971 by Melbourne officials, who filed obscenity charges against it and the bookseller who sold it.
Philip Roth
Гюлюш Агамамедова
Израильский писатель Шмуэл-Йосеф Агнон (1888–1970), уроженец Бучача, происходил из семьи галицийских евреев, которую можно было назвать необычной: отец его, рабби Шолом-Мордехай Чачкес, был хасидом и регулярно ездил к цадику, а дед по матери, рабби Иеуда а-коэн Фарб, был записным миснагедом. Тем не менее в доме царили мир и согласие, гармония религиозной традиции была слегка приправлена маскилской культурой на иврите. В отличие от большинства еврейских писателей первой половины ХХ века, Агнон на всю жизнь сохранил любовную благодарность родительскому дому, где царили набожность, Б-гобоязненность и приверженность учению. Его творчество во многом обязано хасидским книгам и преданиям о цадиках. Мастер антологий, Агнон не ленился переписывать старые книги, иногда почти ничего не меняя, а иногда перелагая прочтенное своим неторопливым ладом в расчете на то, что читатель полностью окажется под влиянием преданий еврейской старины. При всем различии в культуре и эпохе, уместно сопоставить романтическую сказку во взрослом чтении немцев и французов на рубеже XVIII–XIX веков с литературным переложением хасидской агиографии в книгах Агнона.Все поименованные персонажи публикуемого ниже рассказа реальны. Рабби Авроом-Яаков (Аврум-Екуню) был цадиком в Садагоре около тридцати лет, скончался в 1883 году, а мистический старец – Исроэл Баал-Шем-Тов – великий кабалист и чудотворец, основатель хасидизма, умер в 1760 году.
Шмуэл-Йосеф Агнон
"Жила-была козочка" - одна из агадических историй, которые Агнон приписывает польским евреям, своим предкам. Коза - не просто одно из "чистых" животных, кормивших евреев с незапамятных времен и служивших для жертвоприношений, когда они еще совершались. Козы, как известно, любят разбредаться далеко и пасутся, где вздумается. А про коз, пасущихся в Стране Израилевой, сказано в Талмуде, что "едят они сочащийся медом инжир, а у самих сочится на землю молоко". Так коза связала диаспору и "текущую молоком и медом" Страну Израилеву: козы у евреев имелись, а Земля стала мечтой. И в идишских колыбельных песнях мама пела ребенку: "Спи, мой родненький, спи. Вот придет белый козленочек - принесет тебе миндаля и изюму". Миндаль и изюм - плоды Земли Израилевой - были редкостным лакомством для детей из местечка.Агнон рассказал свою сказку взрослым, живущим в век преклонения перед наукой. Ведь и сейчас многие убеждены, что еще немного - и все тайны вселенной откроются. Верующий человек Агнон не стал беседовать с читателем ни об ограниченности научного знания, ни о Боге и Его Откровениях, непостижных самому изощренному уму. Агнон просто "вспомнил" народную побасенку о козочке и пересказал ее так, что читателю, размышляющему о границах человеческого разума станет ясно: мы не более владеем законами причинно-следственных связей в этом мире, чем старик и его смышленный сын.Еврейская традиция велит учиться и в то же время ограждает от чрезмерного любопытства: "Повествование о Сотворении мира начинается с буквы бет, по начертанию открытой только с одной стороны. Этим пре-дуказано, что только рассказ, изливающийся из отверстой части буквы бет, доступен человеческой пытливости и разумению" (Берейшит-рабба, 1).Может быть, вместо того, чтобы любопытствовать о прогулках козы, следовало старику возблагодарить Создателя за целебное молоко и озаботиться смыслом Торы, дабы не пришлось повторить вслед за праотцем Иаковом: "Хищный зверь съел его!"Но может быть, именно недальновидность родителей эпохи Просвещения помогла их жаждущим Откровения детям попасть в Землю Обетованную. И похоже, что даже благодарный смиренный еврей должен иногда привязать веревку к хвосту козы и отправиться вслед за нею. Зоя Копельман
Шмуэль-Йосеф Агнон
Одна из самых замечательных повестей Агнона, написанная им в зрелые годы (в 1948 г.), обычно считается «закодированной», "зашифрованной" и трудной для понимания. Эта повесть показывает нашему читателю другое лицо Агнона, как замечал критик (Г. Вайс): "Есть два Агнона: Агнон романа "Сретенье невесты", повестей "Во цвете лет" и "В сердцевине морей", а есть совсем другой Агнон: Агнон повести "Эдо и эйнам".
Шмуэль Иосеф Агнон
Повесть "Во цвете лет" – Агнонова «Лолита», или точнее анти-Лолита. Рассказ ведется от лица девушки, а не ее поклонника. Она сама выбирает себе взрослого кавалера – вопреки установкам общества. Агнон выбрал форму не дневника, но мемуара – героиня по имени Тирца вспоминает и рассказывает о том, что произошло с ней за несколько последних лет, с тех пор, как умерла ее мать. Действие происходит в конце прошлого – начале нашего века, в австро-венгерской Галиции, в еврейском городке. Тирца ведет свой рассказ не на разговорном еврейском (идиш), но на иврите, которому ее учили учителя, то есть на книжном иврите Библии и славословий. Живого иврита в те времена не было, отсюда архаичность и псевдобиблейский стиль повествования: рассказчица просто не знает другого письменного языка. Его языковым эквивалентом были бы французские дневники образованных русских барышень конца XVIII века или латинские записи европейских девушек. Язык этой повести Агнона резко отличается от языка прочих его произведений. Она написана на "женском иврите". В то время как мужчины учили Талмуд и другие религиозные произведения, написанные по-арамейски, женщины обходились Библией с ее иной лексикой. (Так, в Японии времен Мурасаки Сикибу мужчины писали по-китайски, а женщины – по-японски.).Начало повести написано белыми стихами и в первом издании печаталось как стихи, а не сплошным текстом.
Дмитрий Адеянов
«Тайное свидание» — последний по времени роман Абэ, в котором сатира на современное общество достигает особой остроты.
Кобо Абэ
Сложно найти человека, которому бы было неизвестно имя Андрея Макаревича. Основатель и бессменный лидер ставшей живой легендой «Машины времени», поэт и композитор, художник и телеведущий, кулинар и ныряльщик. Написана книга «Сам овца» легко и доходчиво, но любителям «пожевать» попсовый графоманский ширпотреб с налетом «желтизны» она вряд ли придется по душе: скандальных признаний по поводу личной жизни там нет, грязью ее автор никого не поливает, нецензурная лексика почти отсутствует... Короче говоря, любители «жареного» чтива могут отдохнуть. Сама книга включает в себя 3 автобиографические повести: «Сам овца», «Все очень просто» и «Дом». Писались они в период с 1990 по 2001 год, но выдержаны в едином проникновенно-философском стиле, который всегда был присущ творчеству Макаревича. Рассуждая о «вечных» темах, автор отнюдь не претендует на роль истины в последней инстанции. Отталкиваясь от событий собственной жизни, он побуждает читателя к диалогу, заставляя задуматься над этими избитыми темами, открывая все новые и новые их грани.
Андрей Макаревич