Последнее обращение к читателям «Московского журнала», напечатано в декабрьской книжке за 1792 год. Обещание издавать альманах «Аглая» Карамзин выполнил, правда, с запозданием – вместо весны 1793 года («может быть, с букетом первых весенних цветов положу я первую книжку «Аглаи» на олтарь граций») первая часть «Аглаи» вышла в апреле 1794 года.
Николай Михайлович Карамзин
Николай Михайлович Карамзин (1766–1826) – писатель, историк и просветитель, создатель одного из наиболее значительных трудов в российской историографии – «История государства Российского» основоположник русского сентиментализма.В книгу вошли повести «Бедная Лиза», «Остров Борнгольм» и «Сиерра-Морена».
«…Французский Законодательный Корпус собрался при стрельбе пушечной, и Министр внутренних дел, Шатталь, открыл его пышною речью; но гораздо важнее речи Министра есть изображение Республики, представленное Консулами Законодателям. Надобно признаться, что сия картина блестит живостию красок и пленяет воображение добрых людей, которые искренно – и всем народам в свете – желают успеха в трудном искусстве государственного счастия. Бонапарте, зная сердца людей, весьма кстати дает чувствовать, что он не забывает смертности человека, и думает о благе Франции за пределами собственной жизни его…» Произведение дается в дореформенном алфавите.
«…Дерзаю говорить о Екатерине – и величие предмета изумляет меня. Едва произнес Ее имя, и мне кажется, что все бесчисленные народы царств Российских готовы внимать словам моим: ибо все обожали Великую. И те, которые, скрываясь во мраке отдаления – под тению снежного Кавказа или за вечными льдами пустынной Сибири, – никогда не зрели образа Бессмертной, и те чувствовали спасительное действие Ее правления…»
«Троицкий монастырь свят не только для сердец набожных, но и для ревностных любителей отечественной славы; не только россияне, но и самые просвещенные иностранцы, знающие нашу историю, любопытствуют видеть место великих происшествий. Возобновив в памяти своей дела нашей древности, в прекраснейшее время года я выехал из Москвы на ту дорогу, по которой столь часто Цари Русские езжали и ходили на богомолье, испрашивать победы или благодарить за нее Всевышнего…» Произведение дается в дореформенном алфавите.
«Книга весьма занимательная. Самые малейшие обстоятельства умеет Гольдони описывать приятнейшим образом. Во всех повествованиях его видна некоторая беспристрастность и прямодушие, которое заставляет любить его. Хотя он, пользуясь долгое время благосклонностию своей нации, и должен был чувствовать свое достоинство; однако ж от сего чувства он не сделался эгоистом и рассказывает слабости и проступки свои с любезною откровенностию…»
«…Сия книга содержит описание идеальной, или мысленной, республики, подобной республике Платоновой; но только слог англичанина не есть слог греческого философа. Сверх того, многие идеи его одна другой противоречат и вообще никогда не могут быть произведены в действо…»
«Уже холодные ветры навеяли бледность и мрак на печальную Природу, когда Агатон, Изидор и я поехали в деревню – наслаждаться меланхолическою осенью. Никогда не забуду я сей осени, столь приятно нами проведенной, – никогда не забуду уединенных наших прогулок, когда мы, сидя на иссохшей траве высокого холма, смотрели на поля опустевшие, на редкие, унылые рощи – внимали шуму порывистого ветра, разносящего желтые листья, – чувствовали трепет в сердцах своих и с красноречивым молчанием друг друга обнимали…»
«…Наконец является новый, истинный поэт, … с своими драматическими начертаниями и доказывает, что отечественная муза его пробудилась и восстала в новой силе. В творениях его видим богатое воображение, естественную простоту, оссианскую живопись и цветы Греции – цветы, которые он на скалах севера возращает…»
«…Одна природа творит и дает: воспитание только образует. Одна природа сеет: искусство или наставление только поливает семя, чтобы оно лучше и совершеннее распустилось. Как ум, так и характер людей есть дело ее: отец, учитель, обстоятельства могут помогать его дальнейшим развитиям, но не более. Привязывает ли натура умственные способности и нравственные свойства к некоторым особенным формам или действиям физического состава, мы не знаем: это ее тайна…»
В первый том избранных сочинений Николая Михайловича Карамзина (1766–1826) вошли повести «Бедная Лиза», «Наталья, боярская дочь», «Остров Борнгольм», «Сиерра-Морена», «Марфа-посадница, или Покорение Новагорода», «Моя исповедь», «Чувствительный и холодный», «Рыцарь нашего времени», а также «Письма русского путешественника».
Николай Михайлович Карамзин (1766–1826) – писатель, историк и просветитель, создатель одного из наиболее значительных трудов в российской историографии – «История государства Российского» основоположник русского сентиментализма.В книгу вошли повести «Бедная Лиза», «Остров Борнгольм» и «Сиерра-Морена», а также сборник очерков «Письма русского путешественника».
Весной в Лионе вспыхнуло поднятое контрреволюционерами восстание. Его поддержали жирондисты. Началось грандиозное восстание против революции в Вандее. Спасая революцию, опираясь на восстание парижских секций (31 мая – 2 июня), якобинцы, во главе с Робеспьером, Маратом и Дантоном, установили диктатуру. Вот эти события, развернувшиеся в июне – июле 1793 года, о которых Карамзин узнал в августе, и повергли его в смятение, испугали, оттолкнули от революции. Выражением новой идеологической позиции Карамзина, исполненной смятения и противоречий, были статьи-письма – «Мелодор к Филалету» и «Филалет к Мелодору». Мелодор и Филалет – это не разные люди, это «голоса души» самого Карамзина, это смущенный и растерянный старый Карамзин и Карамзин новый, ищущий иных, отличных от прежних, идеалов жизни.Мелодор горестно признается: «Век просвещения! Я не узнаю тебя – в крови и пламени не узнаю тебя, среди убийств и разрушения не узнаю тебя!» Возникает роковой вопрос: как жить дальше? Искать спасения в эгоистическом счастье? Но Мелодор знает, что «для добрых сердец нет счастия, когда они не могут делить его с другими». В ином случае, спрашивает Мелодор, «на что жить мне, тебе и всем? На что жили предки наши? На что будет жить потомство?» Крушение веры в гуманистические идеалы Просвещения было трагедией Карамзина.
«…Те, которые не находили вкуса в важной Энеиде, читали с великою охотою шуточное переложение сей поэмы, и смеялись от всего сердца. При всем моем почтении к величайшему из поэтов Августова времени, я не считаю за грех такие шутки, – и Виргилиева истинная Энеида останется в своей цене, не смотря на всех французских, английских, немецких и русских пересмешников. Только надобно, чтобы шутки были в самом деле забавны; иначе они будут несносны для читателей, имеющих вкус…»
«…Коксовы письма заслужили одобрение как английской, так и французской публики. С довольною подробностию описано в них все то, что в Швейцарии наиболее примечания достойно, а особливо род правления и политическое состояние разных кантонов. Только жаль, что русский переводчик перевел сие, конечно, и для нашей публики интересное сочинение не с последнего издания, исправленного и умноженного автором…»
«История Карамзина» — один из величайших памятников русской национальной культуры.В девятом томе описывается продолжение царствования Иоанна IV Васильевича, названного Грозным, с 1560 года по 1584.
«История Карамзина» — один из величайших памятников русской национальной культуры.В пятый том вошел исторический период с 1363 года до 1462. В главе IV автор проводит сравнение России с другими державами и говорит о следствиях ига.
«История Карамзина» — один из величайших памятников русской национальной культуры.Том шестой повествует о правлении государя державного Великого князя Иоанна III Васильевича с 1462 по 1505 год.
«История Карамзина» — один из величайших памятников русской национальной культуры.В седьмом томе рассказывается о правлении Государя Великого князя Василия Иоанновича с 1505 по 1534 год. Глава IV характеризует состояние России в период с 1462 по 1533 год.
Статья была опубликована в журнале «Spectateur du Nord» («Северный вестник») в октябре 1797 г. на французском языке (печатается в переводе на русский язык). Обращаясь к европейскому читателю, Карамзин дает характеристику русской литературы. Статья особенно интересна тем, что в ней излагается содержание не опубликованных еще тогда полностью «Писем русского путешественника».
«…Временное уединение есть также необходимость для чувствительности. Как скупец в тишине ночи радуется своим золотом, так нежная душа, будучи одна с собою, пленяется созерцанием внутреннего своего богатства; углубляется в самое себя, оживляет прошедшее, соединяет его с настоящим и находит способ украшать одно другим. – Какой любовник не спешил иногда от самой любовницы своей в уединение, чтобы, насладившись блаженством, в кротком покое души насладиться еще его воспоминанием и на свободе говорить с сердцем о той, которую оно обожает…»
«…Для существа нравственного нет блага без свободы; но эту свободу дает не Государь, не Парламент, а каждый из нас самому себе, с помощью Божиею. Свободу мы должны завоевать в своем сердце миром совести и доверенностию к провидению!…»
«…Я намерен говорить о себе: вздумал и пишу – свою исповедь, не думая, приятна ли будет она для читателей. Нынешний век можно назвать веком откровенности в физическом и нравственном смысле: взгляните на милых наших красавиц!.. Некогда люди прятались в темных домах и под щитом высоких заборов. Теперь везде светлые домы и большие окна на улицу: просим смотреть! Мы хотим жить, действовать и мыслить в прозрачном стекле…»
«История Карамзина» — один из величайших памятников русской национальной культуры.Восьмой том посвящен царствованию Великого князя Иоанна IV Васильевича. Описание охватывает исторический период с 1533 по 1560 год.
«История Карамзина» — один из величайших памятников русской национальной культуры.В десятом томе «Истории государства Российского» рассказывается о царствовании Федора Иоанновича с 1584 по 1598 год. В заключительной, IV главе автор дает оценку состояния России в конце XVI века.
«…Нет, Государь, никогда Поляки не будут нам ни искренними братьями, ни верными союзниками. Теперь они слабы и ничтожны: слабые не любят сильных, а сильные презирают слабых; когда же усилите их, то они захотят независимости, и первым опытом ее будет отступление от России…»
«Только жаркий климат Италии мог произвести такого романиста, каков был Ариост. Читая его поэму, нельзя не удивляться неистощимости его воображения, которое героя за героем, приключение за приключением и чудо за чудом вымышляет: лабиринт, в котором дорожка пересекает дорожку и где гуляющий теряется и выходу не видит!..»
Статья эта в виде предисловия открывала вторую книжку альманаха «Аониды» (1797). В предисловии к первому тому «Аонид» Карамзин так определил задачи альманаха: «Почти на всех европейских языках ежегодно издается собрание новых мелких стихотворений под именем «Календаря муз», мне хотелось выдать и на русском нечто подобное для любителей поэзии: вот первый опыт под названием «Аониды» (другое имя муз)».
«…14 октября, в исходе второго часа по полудни, мы чувствовали легкое землетрясение, которое продолжалось секунд двадцать и состояло в двух ударах или движениях. Оно шло от востока к западу, и в некоторых частях города было сильнее, нежели в других: например (сколько можно судить по рассказам) на Трубе, Рожественке и за Яузою. В иных местах его совсем не приметили…» Произведение дается в дореформенном алфавите.
«…Прежде в иностранных газетах писали только о наших победах и завоеваниях: ныне пишут о новых успехах просвещения и литературы в России. Первое славнее, второе утешительнее для миролюбивых друзей человечества. Нашим авторам должно быть приятно, что их имена и творения делаются известными в чужих землях и что они получают таким образом право гражданства в Европейской Республике Литераторов…»
«…В начале каждого месяца будет выходить книжка в осьмушку, страниц до 100 и более, в синеньком бумажном переплете, напечатанная четкими литерами на белой бумаге, со всею типографическою точностью и правильностью, которая ныне в редких книгах наблюдается. Двенадцать таких книжек, или весь год, будет стоить в Москве 5 руб., а в других городах с пересылкою 7 руб…»