Он круто заложил руль, развернулся и погнал автомобиль в обратном направлении. Как Зойка не возражала, мужчины накупили выпивки, закуски, загнали машину к ней во двор и ввалились в дом. Долженкова была вынуждена накрыть им на колченогом столе в зале. Постольку поскольку в доме нашелся только один стул, к столу придвинули кровать. На нее уселись Хряк и Зойка.

— Ты, подруга, не злись, — разливая в стаканы водку, сказал Нечистый. — Мы сейчас выпьем понемногу и уйдем. Нам еще к муженьку твоему в изолятор нужно заехать, "подогреть" его наркотой. Не дрейфь, Зойка, вытащим твоего благоверного из камеры. Соскучилась-то, небось, по нему?

— Да пропади он пропадом, и ты вместе с ним, — проворчала женщина.

После пережитого сегодня стресса Долженковой просто необходимо было выпить. Зойка взяла со стола стакан с водкой и под одобрительными взглядами Деева и Нечистого залпом осушила его.

— Не соскучилась, значит? — ухмыльнулся Алиферов. Сам он пить не стал. Ему еще предстояло вести машину. — Я понимаю, тебе сейчас не до него. Ты на молодого глаз положила. — Нечистый заговорил с хамоватой наглостью, подтрунивая над Зойкой. — Приоделась вон, в доме, я смотрю, уборку сделала, столом обзавелась, в общем, получилось у тебя здесь очень даже уютное любовное гнездышко. Женьку сюда приводила?

— Не твое дело! — огрызнулась Зойка и махнула еще полстакана водки.

— Ладно, ладно, — хохотнул Нечистый, чувствуя, что попал в точку. — Не психуй. А то что парня к себе привязала, это очень хорошо. Он нам еще пригодится.

В отличие от Алиферова, Деев пил. Причем много, и с каждой новой порцией спиртного его квадратная физиономия краснела все больше и больше, а вместе с ней наливались кровью и его желтоватые глаза. Поймав взгляд Нечистого, Хряк указал ему глазами на дверь. Алиферов сразу его понял, скабрезно улыбнулся и встал, сунув в рот сигарету.

— Пойду прогуляюсь, — заявил он, — а заодно покурю. — Прихватив со стола зажигалку, Нечистый вышел за дверь.

Зойка поняла, что за сим последует и не ошиблась. Хряк тут же придвинулся к ней и попытался обнять. Долженкова оттолкнула руку Деева, но тот облапил ее и повалил на кровать. Зойка засучила ногами, стала отбиваться с такой яростью, что Деев на секунду опешил и выпустил ее из рук. Долженкова воспользовалась моментом, вскочила с кровати, однако метнувшийся следом за ней Хряк схватил ее за шею, и прежде чем, Зойка успела ускользнуть, с ревом швырнул ее на стол. Силой мужчина обладал неимоверной. Прижатая щекой к столу Долженкова не могла пошевелиться. Она беспомощно задвигала руками по столешнице, с грохотом сбрасывая на пол бутылки, консервные банки, стаканы… Продолжая удерживать свою жертву одной рукой, другой Хряк задрал на ней юбку и одним рывком сорвал с нее трусики.

Зойка вскрикнула от резкого толчка, который, как показалось ей, разорвал все ее внутренности и, больно прикусив губу, перестала сопротивляться.

Деев оказался садистом. Он сильно хлопал женщину по тощему заду, щипал ее, и вообще, судорожно двигая тазом, старался причинить ей боль. При каждом толчке перед глазами Зойки плыли огненные круги. Вцепившись в края стола, она жалобно стонала и ждала только одного: чтобы скорее кончилась эта невыносимая пытка. Наконец, издав победный рев, Хряк отодвинулся.

— Спасибо за доставленное удовольствие, куколка, — сказал он, похлопав Зойку по спине. Затем достал из кармана несколько купюр и бросил их на стол. — Это твоя доля за хату, что помогла нам сегодня "кинуть". — С этими словами Деев повернулся и вышел из комнаты.

27

Разыскать Султана пока не удавалось. Вернуться с рыбалки он мог и через день, и через два, и через три. Задерживаться далее в столице Шатохин не мог, не имел права, дома дел было по горло, и он принял решение в тот же день вечером отправиться в родной город. До вылета самолета оставалось еще немного времени и майор вместе с провожавшим его подполковником Рахимовым зашли в музей искусств.

Они долго бродили в лабиринтах комнат, а в маленьком зале, где были собраны иконы и складни, задержались. Здесь Шатохин придержал за локоть друга. Кивнул на дальний угол, где в притененом местечке выделялась голубой финифтью икона с ликом Казанской богоматери — работы уральского умельца Устюгана.

— Смотри, Анвар, — тихо сказал Шатохин, — смотри внимательно. Эксперты ваши сошлись в одном — рука Устюгана есть и в моих иконах. Возможно, что распятие он работал. А имя его хранится в древнерусском искусстве благодаря лишь той богородице, да еще лампадке, что в ските одном нашли. Вот такая штука, Анвар. Все, древняя Русь, домонгольская тоже, здесь представлена. Это гордость мировая и не только русская. Это собрание истории в ликах, в красках. Здесь тебе и Средняя Азия и Россия — вместе взятые укрылись в иконах этих, в росписи, в позолоте. И хранить это искусство мы должны и не меньше, чем прииски золотые нынешние или кассы банковские.

Рахимов задумчиво смотрел на чудо в дереве и серебре, на искусство братского народа. Все же большое дело они сделали — спасли иконы и распятие от дикарей наживы.