Уходят к себе. Выбегают женщины, хватают спящего и затаскивают его в квартиру Нади. Кладут на диван.

ПАВЕЛ АНДРЕЕВИЧ (хмуро). Он?

НАДЯ. Он.

ПАВЕЛ АНДРЕЕВИЧ (подходит к спящему, вглядывается в него). Хорош наркоман. Балдеешь?!

Хватает его за шею, пытаясь задушить. Женщины с трудом оттаскивают его от Олега.

НАДЯ. Тебе надо освежиться. (Убегает на кухню.)

ПАВЕЛ АНДРЕЕВИЧ (укоризненно). Ну, Алла. Спасибо. Я все знаю, бессовестная ты женщина.

АЛЛА. Вы ничего не знаете. Я вам объясню.

ПАВЕЛ АНДРЕЕВИЧ. Видеть тебя не могу. (Показывает ей кукиш.) Вот тебе театр! Вот! Не-на-ви-жу!!!

Входит Надя с бутылкой Пепси.

НАДЯ (пародируя рекламу). Дикая бодрость! Прикинь!

ПАВЕЛ АНДРЕЕВИЧ (залпом осушив бутылку). Надя, я приглашаю тебя в театр!

НАДЯ. Вот это да! Что за чудо это пепси! Узнай секретную формулу!

Всхлипнув, Алла покидает квартиру и убегает к себе.

НАДЯ. Мог бы быть и поделикатнее. Видишь, девушку расстроил. Пойду успокою. (Уходит.)

Часть третья

Действие переносится в квартиру Аллы.

АЛЛА. Ты должна объяснить ему, что это не мой Джек.

НАДЯ. Как я это объясню?

АЛЛА. Как хочешь. С какой стати я должна страдать? Ты бы видела, КАК он на меня посмотрел, когда приглашал тебя в театр. Как на проститутку.

НАДЯ. Да успокойся. Он на всех так смотрит.

АЛЛА. Иди и объясни. А не пойдешь — так пойду я. И сама все скажу. Выбирай.

НАДЯ. Вот она дружба: я тебе платье подарила, а ты — мою семью разрушаешь.

АЛЛА. Ну ты даешь! Я разрушаю? Чей это любовник!

НАДЯ. Ну ладно, не кричи. Попробую что-нибудь придумать.

Входит Юра. Он ни секунды не стоит на месте. Все время приплясывает, подпевает сам себе, подпрыгивает.

ЮРА. А вот и я, крошка!

АЛЛА. Явился не запылился! Почему не позвонил?

ЮРА (Делает в ответ сложное танцевальное движение). Парабута-ба. Ша-ша! Вот почему!

АЛЛА. Все танцуешь?

ЮРА. Танцы и диета — путь к вечной молодости! (Смотрит на часы.) Кстати, а ты почему не на работе?

АЛЛА. Сейчас ухожу. Признавайся: всех приозерских баб перещупал?

ЮРА. Как говорят французы: се ля ви! Что означает: всех приозерских баб не перещупаешь, но к этому надо стремиться. (Степует.) Та-та! Та! Та-та! И вообще, не ходите, тетки, в Африку гулять. Где мои треники, Алка? Мне надо разогреться. (Уходит в свою комнату.)

АЛЛА. Надька, полная и окончательная реабилитация. Поняла?

НАДЯ (вздохнув). Поняла. Пойду… виться ужем пред грозным мужем.

АЛЛА. Я с тобой. Хочу убедиться.

Уходит к Наде. Павел Андреевич, увидев Аллу, демонстративно от нее отворачивается.

Алла красноречиво смотрит на Надю. Та театрально вздыхает.

НАДЯ. Павел… Я должна сделать важное сообщение.

Пауза.

ПАВЕЛ АНДРЕЕВИЧ. Ну?

НАДЯ. В общем, Алла не виновата. Это не ее любовник.

АЛЛА. Это правда, Павел Андреевич.

ПАВЕЛ АНДРЕЕВИЧ. Сговорились, две змеи?

НАДЯ. Да нет же. Она чиста, как слеза ребенка.

ПАВЕЛ АНДРЕЕВИЧ. Слеза, говоришь? (Подходит к спящему.) А это чья слеза? (Откидывает простыню.) Да он же голый! Как же он оказался в ее постели?

АЛЛА. Мне его подбросили.

ПАВЕЛ АНДРЕЕВИЧ. Подбросили! (Наде.) Может быть, в мое отсутствие тебе тоже подбрасывают что-нибудь подобное?! А почему же мне голых баб никто не подбрасывает?! А?! Подбросили ей! (Теряет над собой контроль.) Да у меня на таких подбрасывателей… радикальное средство найдется.

Снимает со стенки духовое ружье, кидается к столу, выдвигает ящичек, хватает коробку с патронами, вкладывает пульку. Наставляет ружье то на одну, то на другую женщину.

ПАВЕЛ АНДРЕЕВИЧ. Так чей это любовник?

АЛЛА. Надька, говори!

ПАВЕЛ АНДРЕЕВИЧ. Ах, Надька говори? Надька все знает? (Направляет в ее сторону ружье.) Так значит твой?

НАДЯ. Ай! Пашенька!