— Что же тебя интересует, если ты решил обратиться к столь темному искусству, как разговор с мертвым? — полюбопытствовал Риддл. — Возможно, я знаю ответ.

— Не знаешь. Это случилось после твоей смерти.

— Но я почувствовал, что мое тело и душа не обрели покоя, — возразил Риддл. — Вдруг я смогу ответить на твой вопрос? И даже если я не знаю точного ответа, то вполне способен предложить варианты, опираясь на свой опыт, который, позволю себе заметить, не чета вашему, аврорскому.

Мы с Поттером переглянулись, однако я не стал отрицать свою принадлежность к аврорату.

— Какой-то он слишком услужливый, — с сомнением произнес Гарри. — В чем тут подвох?

— Я помогу вам, а вы похороните мое тело, — объяснил Риддл. — Это будет справедливо.

Поттер сделал круглые глаза.

— Справедливо? Темный Лорд говорит о справедливости? Нет, вы только послушайте…

— Это не Темный Лорд, — напомнил я. — Это его виртуал. Так что насчет Отдела Тайн?

— Надо просто пойти к Брустверу и сказать ему все, что мы об этом думаем.

— Ну, я-то думаю, что идея была неплоха.

Поттер вздохнул.

— И еще, — прибавил я. — Не стоит привлекать внимание к нашему небольшому расследованию. Оно частное, а поскольку здесь замешаны невыразимцы, Бруствер против них не пойдет. Тем более если узнает, как мы добыли информацию. — Я кивнул на Риддла. — Надо дождаться, когда у нас возникнет официальная причина побывать внизу. Вполне вероятно, она появится уже скоро.

— Неужели, — с сомнением сказал Гарри.

— У Бруствера есть одна проблема, и если я ее решу, то смогу попросить об ответной услуге.

— Что за проблема? — быстро спросил Гарри.

— Извини, — я улыбнулся. — Пока без комментариев.

— Если это имеет отношение…

— Если окажется, что это имеет отношение, я тебе обязательно сообщу.

Мы покинули дом глубокой ночью, когда с моря налетал влажный холодный ветер, несший с собой мокрый снег. Спрятав Мадими под куртку, я предложил Гарри немного прогуляться и обсудить беседу. Портрет мы оставили на двери; хотя я немного опасался, что Поттер захочет его уничтожить, этого не случилось. Последние четверть часа Риддл молчал, то ли делая вид, что устал, то ли действительно с непривычки утомившись разговором, и мы не слишком обращали на него внимание — впрочем, тщательно следя за своими словами.

— Знаешь, что я думаю? — сказал Поттер, когда мы шли от дома к поселку магглов, расположенному дальше на побережье. — Знаешь, почему он получился таким странным… я бы даже сказал, забавным?

— Нет, не знаю, — на всякий случай ответил я.

— Потому что ты нарисовал его углем. Если б ты выбрал краски, он был бы больше похож.

— То есть ты находишь его недостаточно зловещим?

Гарри хмыкнул.

— Когда он на нас разозлился, я, честно говоря, подумал, что портрет действительно может как-то влиять на наш мир. Наверное, он решил, что мы знаем, где его тело, и просто хотим поиздеваться… Типичная логика Волдеморта.

— Ради этого я бы не стал стараться. Но в тот момент он действительно был почти настоящим — в отличие от того, каким стал потом. Кстати, что мы будем делать с его телом?

— Представления не имею, что ты вообще собираешься делать, когда его найдешь.

— Я же говорил — старая добрая некромантия. В идеале хорошо бы иметь живого медиума…

— Теперь понятно, зачем я тебе понадобился.

— Какой ты проницательный…

Решив дождаться результатов моей работы с Бруствером, Гарри обещал ничего не предпринимать, и мы расстались. Колдовской Лондон все еще гулял; обычно праздники растягивались на три–четыре дня. Несмотря на усталость, спать я не хотел, выспавшись днем. Еще раз перекусив, я забрался на кровать и включил планшет, чтобы проверить почту и посмотреть последние новости. Замерзшая Мадими устроилась у меня на животе. Она молчала до тех пор, пока я не поинтересовался ее впечатлением от встречи.

— Если б я понимала, о чем вы говорите, — ответила Мадими, — а так… все вы были не слишком искренними, а твой рисунок еще и напуган.

— Напуган? — удивился я. — Чего же ему бояться?

— Поначалу он не боялся, а потом куда-то ушел и вернулся уже другим.

— Другим — в смысле испуганным? Я не заметил.

— Это не тот страх, который можно прочесть на лице. Может, он там что-то увидел?

— Или наоборот, не увидел ничего, — пробормотал я. — Это тоже бывает страшно.

Мадими молчала. За годы, проведенные в моей компании, она научилась распознавать человеческие эмоции, пройдя специальный курс, какой проходит любое магическое существо, решившее не просто жить вместе с легионером, но помогать ему в службе, однако объяснить их могла не всегда, имея иную эмоциональную природу и, вероятно, не понимая, как можно бояться, если ничего нет.

Рано утром мне позвонил Фудзивара.

— Сэр, мы нашли кое-что интересное. Сможете пойти сегодня с нами?

— Конечно. Когда вы будете у школы?

— В восемь.

— Тогда встретимся там.

Через час у открытых ворот в Хогвартс я обнаружил всю команду. Фудзивара негромко разговаривал с Хагридом. Неподалеку стоял Кремер в Темных Очках. Хотя половины его лица не было видно, мне показалось, что на лесника он смотрит неодобрительно.