Чего не было в бутылке… Январь 1977 года

Рождественские каникулы закончились, и потянулись будни второго семестра, в котором Северусу светила лишь одна хорошая новость: можно было сдать экзамен по аппарированию и расширить возможности перемещения. Он предполагал, конечно, что в Хогсмиде стоит какой-нибудь барьер для школьников, но надеялся, что в крайнем случае сможет его обойти.

Он не рассчитывал на подарки к совершеннолетию. Отец ничего не мог отправить ему в Хогвартс, даже если бы вдруг захотел. Лили успешно делала вид, будто его не существует. Но подарок он все же получил.

Эйвери потащил его в Хогсмид, всю дорогу молчал со значением, они прошли все кафе и магазинчики, Северус подумал, не в «Кабанью голову» ли его ведут, но и «Кабанья голова» осталась позади. Чей-то дом, занесенный снегом, узкая дорожка, протоптанная к двери, Северус озяб, пока пробирался за Эйвери, так что, когда открылась дверь, торопливо прошагал к камину, распахнул теплую мантию и только тогда обернулся осмотреться.

Он рухнул на колени, едва увидел темную фигуру в кресле. Лорд пошуршал незлым смешком, протянул горячую от камина руку.

— Не бойся, мой мальчик. Придвигайся и грейся. Как ты понимаешь, это я попросил тебя привести.

— Польщен… я… не смел надеяться… – забормотал он враз охрипшим голосом. Мантия оттаивала и воняла мокрой шерстью. Нос оттаивал и грозился дать течь.

— Да не дергайся ты, – вздохнул Лорд. – Садись куда-нибудь.

Северус неловко дернул палочкой. Разлапистое кресло выехало из ближнего угла. Он сел на краешек.

— Мульцибер сказал, у тебя сегодня день рождения.

Северус застыл. Неужели…

— Совершеннолетие – особенный день рождения. Больше такого не будет. Надеюсь, ты в не обиде, что я не вызвал тебя лично? Не стал рисковать с совой, не доверяю я вашей совятне. У меня есть канал связи получше… но не с тобой, к сожалению. Пока. Не все сразу, верно, мой мальчик? Так что пришлось передавать приглашение через Эйвери.

Северус молчал, напуганный и обрадованный. Вцепился в край кресла, не смея поднять глаз выше белой руки на подлокотнике.

— Что-то тебе не очень весело, Северус.

— Мой Лорд, я счастлив…

Белая рука взмыла в воздух.

— Не надо, я все понимаю. Я смотрю на тебя и вспоминаю собственное совершеннолетие. Я встречал его в Хогвартсе, все разъехались на каникулы, а мне разрешили остаться.

Северус чуть улыбнулся и наконец-то решился посмотреть – нет, не в глаза, но хотя бы в лицо. Лорд тоже улыбался: они оба оценили его шутку, будто кто-то мог что-то разрешить или не разрешить Темному Лорду.

— Некому было поздравить меня или вручить мне подарок. Мне тоже было не очень весело, Северус. Я купил себе подарок сам, гораздо позже, мне все-таки хотелось соблюсти традицию.

Белая рука исчезла в складках мантии и вновь появилась, бережно держа серебряную вещицу. Часы – традиционный подарок на совершеннолетие.

— Держи, – просто сказал Лорд.

Северус, не веря ушам, протянул руку. Часы легли в ладонь: потертый ремешок, маленькая вмятинка на боку, скромный циферблат без звезд и фейерверков – фаза луны, время.

— Они много пережили вместе со мной, но до сих пор идут.

Комок в горле мешал говорить. Северус молча припал к руке.

— Не за что, мальчик мой, – Лорд поднял его за подбородок, потрепал по мокрой щеке. – С днем рождения.

…не боятся морозов, но крайне чувствительны к недостатку пищи…

Неделю удавалось загружать себя работой и ни о чем не думать. В ночь на воскресенье Нарциссу догнала бессонница. К утру, когда окончательно надоело ворочаться и вздыхать в подушку, она оделась и спустилась вниз.

Нарциссе почти не доводилось заходить на кухню при Элкине, но за последние семь лет она полюбила здесь бывать. Тут было тепло и по–своему уютно: никакой показной роскоши, все функционально, все удобно, все под рукой. Она сварила кофе и разогрела круассан, купленный вчера у «Мишеля и Арно». Открыла окно сове с почтой и успела просмотреть половину «Квибблера», когда часы тихо застрекотали. В окошко над циферблатом выглянул павлин. Нарцисса поежилась, запахнула плотнее подаренную сестрой кофту и пошла в птичник.

Когда министерские чиновники уводили конфискованных лошадей, Нарцисса поинтересовалась, не заберут ли они и павлинов. Больше попытка огрызнуться, чем вопрос: в то лето было совсем не до птиц. Парень в косо сидящей форме захлопнул дверь трейлера за любимым жеребцом Люка и развел руками.

— Насчет птичек распоряжений не поступало, мэм. Подпишите вот тут.

Предоставленные сами себе, павлины прожили лето и осень на подножном корму, но к зиме, оголодав, вернулись в птичник и дали о себе знать резкими воплями. Кормушки всегда наполнял Элкин, а хозяев в тот год и самих было некому кормить.