Читаем полностью

Gamma

Даже если бы они не успели. Если б он сразу отправил сову в Хогвартс, Северус знал бы раньше, он приехал бы, попрощался, положил бы ей палочку с собой…

Он стискивал пальцы на нагретой бронзе. Он не хотел возвращаться домой, где больше нет мамы, больше нельзя колдовать – и больше нет шансов помириться с Лили. Отец может сделать что угодно – сломать палочку, вернуть его в маггловскую школу, не пустить в Хогвартс. Ему нельзя было возвращаться домой, и он не знал, где искать защиты.

Стоп. Защита. Он украдкой взглянул на старуху напротив, погладил бронзовый узор и решился.

— Миссис Руквуд!

— Да, мистер Снейп?

Он удержался, не отвел взгляда.

— Скажите, Мульциберы в Кодексе?

Он успел испугаться и пожалеть о своем дерзком вопросе, прежде чем она ответила:

— Да.

Они ехали молча до самого дома, но молчание стало другим, оно больше не давило. На пороге миссис Руквуд придержала его за локоть твердыми пальцами и осталась стоять за спиной. Северус споткнулся и замер перед дверью. Получится ли?

— Входи, Северус, – старший Мульцибер смотрел чуть удивленно.

— Я прошу защиты и покровительства, – пробормотал он.

— Что?

— Ты не услышал, Фулберт? – звонко спросила миссис Руквуд. – Полукровный Принц, первый из двенадцати, просит защиты и покровительства у Мульциберов. Согласен?

…однако случайное столкновение маловероятно: он избегает людей и селится в отдаленных горных районах…

Траур – хороший предлог не показываться на работе. Впрочем, и дома Нарцисса не находила себе места: бродила по привычно пустым комнатам, поправляла идеально висящие гобелены, проводила рукой по старым, ветшающим обоям. Она не могла горевать – и корила себя за это. И не хотела возвращаться в ателье, где Хильда будет вздыхать и тошнотворно сочувствовать. Оставалось ходить с отсутствующим видом, слушать звук собственных шагов, перебирать в голове варианты бизнеса и все сильнее мучиться страхом, что она никогда не решится что-то изменить.

Особняк постепенно зарастал грязью, сейчас очень не хватало реквизированного министерством Элкина: чтобы вздыхал, делал грустные глаза, а между делом незаметно убирал паутину, натирал полы и доводил серебро до зеркального блеска. Нарцисса – с помощью Андромеды, а потом сама – выучила эти проклятые хозяйственные заклинания, но ее редко хватало на уборку – а теперь и не для кого было стараться. Смутная неприязнь к дому, где она прожила большую часть жизни, стремительно перерастала в ненависть. Нарциссу подмывало бросить все, сжечь к троллям Мэнор, взорвать его, сравнять с землей фамильное гнездо и уехать… куда-нибудь. Неважно куда. Отсюда.

Она понимала, что это нелепые прожекты. Что даже в самом крайнем случае дом надо не взрывать, а продать, а вообще-то его судьбу решать Драко, главе рода. Но ее не оставляло ощущение, что, может быть, поступи она так с самого начала, Люк был бы жив. Дом, с его залежами заплесневелого прошлого, не убил бы его…

Восьмого января она поняла, что скоро начнет швырять в стены посудой, как истеричная маггла, отправила сову Хильде и девятого явилась в ателье.

— Ты как раз вовремя, дорогая, – приветствовала ее Хильда. Заходил профессор Смит. Новый хогвартский зельедел, помнишь? Представь, его избрали деканом Слизерина!

Неожиданность… Нарцисса усмехнулась про себя, а потом осознала слова Хильды.

— Он… был тут?

— Заказал парадную мантию с гербом Дома, – улыбнулась Хильда. – Возьмешь заказ?

Он заходил! Не прислал сову, явился сам. Может быть, он хотел ее видеть? Нарцисса вспомнила, как ждала возвращения Драко из Хогвартса, как искала глазами тощую фигуру на похоронах – хоть и понимала, что его присутствие было бы совершенно неуместно…

— Он что-нибудь говорил?.. Относительно фасона, я имею в виду, – быстро добавила она.

— На наше усмотрение, – Хильда пожала плечами. – Спрашивал о тебе, я сказала, ты в трауре. Просил передать соболезнования.

— И… когда он заберет заказ? – она против воли замерла, ожидая ответа.

— Он не придет. Просил выслать совой.

Да. Конечно. Дела, он же декан… Нарцисса достала из картотеки мерки, ушла в раскроечную, кинула на стол рулон зеленого габардина – и уставилась в ростовое зеркало. А вы чего-то иного хотели, леди Малфой? Особого к себе отношения?

Зеркало, приученное не болтать по пустякам, молча отразило мешки под глазами, дряблую кожу на шее, морщинки, складки и пробивающуюся – когда она красила волосы последний раз? – седину.

Он боялся, что его узнают и, узнав, выдадут. Он оторопел от неожиданной встречи. Он был вежлив и тактичен. С чего она вообразила себе большее, если ни раньше, ни теперь ей не давали повода?

Выкройка нарисовалась в воздухе и легла на ткань, над столом запорхал нож. Сунуть записку под подкладку – было бы совсем глупо, верно ведь?

Ты старая дура, Нарси…