Чарли промолчал, мысленно пожимая плечами. Работая с драконами, учишься терпению, но Лысый, когда на него найдет, бывал просто редкостным занудой. И Чарли, как соседу по комнате, приходилось брать удар на себя.

— Прости, погорячился, – улыбнулся он, приняв виноватый вид. – Норберта кого угодно достанет. У тебя не осталось той настойки от головы?

— На столе, коричневая бутылка, – буркнул Лысый, уткнувшись носом в справочник. – «Самку фиксируют в специальном станке и перед осеменением обмывают наружные половые органы с помощью губки чистой теплой водой, орошают раствором фурацилина или фуразолидола, насухо вытирают, раскрывают половые губы и вводят обеззараженное фламбированием и охлажденное стерильным физиологическим раствором теплое влагалищное зеркало». Фламбирование, к–кретины… Меня только одно интересует: автор этого трактата хотя бы раз имел дело с течной самкой норвежского гребнеспина?

— А что такое фламбирование? – почесал затылок Чарли.

— Облить спиртом и поджечь, – Лысый покосился на холодильник с заветным пакетом. – По моим подсчетам, нам придется тащить к ней в стойло не меньше галлона спирта плюс тампоны и прочее топливо. Полыхнет – мало не покажется.

Чарли схватился за голову.

— И чем я думал, когда в это ввязывался?!

— Думал? – Лысый повел бровью. – Не замечал за тобой подобной привычки.

Норберта начала утихать на следующий день к обеду, и Чарли со вздохом приладил за спину ранец со спермопакетом и баллон с обеззараживающей жидкостью.

— Главное, шланги не перепутай, – пробасил Корнелиу, наблюдавший за процессом экипировки. – Обкончаешь ей всю задницу почем зря…

— Сам смотри под нос ей не суйся, – беззлобно огрызнулся Чарли. – Еще целоваться полезет, потом алименты пополам будем выплачивать.

— Вы готовы? – осведомился Лысый, в сотый раз перебирая свой контейнер.

— К этому невозможно быть готовым! – Чарли закатил глаза и подхватил метлу. – Пошли!

— Может, ей заткнуть все-таки пасть от греха, а? – с сомнением в голосе проговорил Корнелиу, разглядывая зафиксированную дракониху. Первая течка всегда протекает особенно бурно, а Норберта была в отменной форме – и ее поведение не сулило осеменаторам ничего хорошего.

— Исключено – отрезал Чарли. – В процессе полового акта у самки возможен неконтролируемый выброс пламени. Она себе глотку сожжет, и Mama нас с потрохами съест.

– Mama страшнее любого дракона, – усмехнулся Лысый. – У нее огневая зона не ограничена.

— Перед смертью не надышишься, – оборвал их Корнелиу. – Давайте!

Чарли подхватил метлу, и они аппарировали к задней стене стойла.

— Логичнее было бы ее развернуть, – прошипел себе под нос Лысый.

— Угу, и перестроить весь станок, – ответил Чарли. – Пасть заткнуть недолго, а как ты от хвоста бегать будешь, я бы посмотрел.

Вопреки сложившемуся мнению, самая опасная часть дракона – это не огнедышащая пасть, а хвост. Массивная дубина в пару центнеров, покрытая чешуей и усеянная шипами, которой этот родственник крокодила легко сбивает с ног быка. Обычно хвост фиксируют, прижимая к земле, а при ректальных и им подобных процедурах дракона попросту усыпляют, однако при искусственном осеменении самку усыплять нельзя, чтобы не снижать температуру, а потому хвост Берты был задран и привязан тросом и парой заклинаний к потолочной балке, что Берте явно не нравилось. Она беспокойно ворочалась, насколько позволял станок, и то и дело дергала хвостом, проверяя трос на прочность. Чарли вооружился мокрой губкой и взлетел на метле к… «к объекту», – мысленно договорился он сам с собой.

Протирка удалась. Наперекосяк все пошло при обеззараживании. То ли дезинфектант щипал, то ли он был слишком холодный, то ли Берте просто надоело, что кто-то копается у нее в стратегически важных местах, но она зарычала и несколько раз сильно рванулась в разные стороны, расшатывая станок и яростно дергая хвостом.

Трос не оборвался, он просто отвязался от балки, где его не закрепляли заклинания. Последним, что увидел Чарли, был стремительно обрушивающийся на него хвост. «Это называется накрыться…» – он не успел додумать, чем именно, потому что его вместе с метлой и ранцем резко дернуло влево и впечатало в стену загона.

Лысый перехватил палочку и наклонился ближе.

— Да жив я, жив… – Чарли поморщился и сел. – Даже цел, похоже. Спаси…

Берта взревела, и освобожденный хвост начал метаться из стороны в сторону в поисках обидчиков. Чарли отскочил в угол, а Лысый хищно прищурился – и вдруг метнулся и не то аппарировал, не то просто взлетел драконихе на загривок. Заискрило, запахло паленой чешуей, а потом… Потом Берта призывно зарычала, прогнулась в пояснице, задрала хвост и начала крутить задом.

— Е*и ее! – послышался сквозь драконью любовную песнь голос Корнелиу. – Е*и, пока дает!!!

Чарли опомнился, подхватил ранец и взлетел. В ушах голосом Лысого нудно сипел справочник: «Обнаружив визуально шейку матки, подготовленный катетер вводят через раскрытое влагалищное зеркало…» – а, к черту! Он засунул шланг поглубже, искренне надеясь, что не перепутал влагалище с анусом, и врубил насос.