В целом картина сложилась удручающая, или, как говорят не столь начитанные граждане — «полный пиздец». Во-первых, я не имел ни малейшего понятия о том, где нахожусь. Нет, примерный вектор движения я себе, конечно, представлял, благодаря солнцу, но вот расстояние… Сколько времени я шёл, покинув Навашино? Как далеко забрёл и в каком направлении? Эти вопросы оставались без ответа. Во-вторых, непредусмотренная конструкцией дырка в моём бренном теле, хоть и обошла ливер стороной, здорово кровоточила, что сказывалось на самочувствии отнюдь не лучшим образом. И, наконец, в-третьих, оставленные на месте моего недавнего триумфа собаки, схарчив дохлого вожака, вряд ли откажутся от идеи поживиться свежей человечинкой.

Обмотав рану откромсанным рукавом куртки, я кое-как протопал сотен пять-шесть метров прочь от развернувшегося пиршества, нашёл сухую канаву и занялся самолечением.

Никогда не думал, что буду рад схлопотать автоматную 7,62 в бочину. Разумеется, я был бы счастлив, пролети она мимо, но с другой стороны, на её месте могла оказаться, например, «пятёрка» — настоящий кошмар полевых хирургов. Из-за пустоты в головной части эта пулька имеет неустойчивую траекторию и, попадая в цель, начинает кувыркаться уже через семь сантиметров пути, оставляя за собой фарш. Чаще всего выходит донной частью вперёд, у неё там центр тяжести. А «семёрка» гораздо гуманнее. К тому же нашла она меня явно недалеко от стрелка, ещё не успела потерять скорость и, благодаря этому, прошла как игла через тряпку. Выходное отверстие получилось совсем небольшим.

Тем не менее, оставлять рану как есть было бы чревато. Из-под небольшого струпа, наросшего за время моей отключки, всё ещё обильно сочилась кровь. Левая штанина до колена покрылась бурой коростой, растрескавшейся на сгибах и осыпающейся при ходьбе. Тяжёлая, как с похмелья, голова то и дело норовила упасть и повиснуть бесполезным грузом. Глаза смыкались. Если не остановить кровь, то, рано или поздно, они закроются, и, скорее всего, окончательно.

В рукояти НР-2 — моего второго ножа, выполняющего хозяйственные функции — всегда хранится НАЗ. Обычно это моток тонкой стальной проволоки, точильный камень, леска с грузилом и крючками, спички, булавка, нитка, игла. А так же мешочек со смесью негашёной извести и медного купороса — средство жёсткое, однако весьма эффективное, к тому же помогает избавиться от сомнений в том, что человек на восемьдесят процентов состоит из воды. Если действовать по рецепту, то хорошо бы добавить ещё яичный белок, но за неимением оного, и так сгодится. Можно, конечно, воспользоваться порохом, вот только поджигать его у себя на спине — занятие для настоящих энтузиастов, к коим не отношусь. Посему, я сунул в зубы ремень, отрезал лоскут от куртки, высыпал на него порошок и приложил к выходной дыре.

Сказать, что это больно, язык не поворачивается. Больно прищемить палец дверью, или на гвоздь наступить, а это — просто пиздецнахуйбля что такое. Тем сложнее было повторить процедуру для входного отверстия.

Немного отдышавшись и утолив разыгравшуюся жажду, я вернул повязку на прежнее место, вставил в штаны ремень, украшенный чётким следом прикуса, и поплёлся дальше, в пустошь. Как сказал бы писака-романист — «навстречу приключениям».

Приключения ждать себя не заставили. Видимо, я несколько переоценил питательность туши вожака, потому как надеялся хотя бы эту ночь провести в одиночестве, но вместе с сумерками пришли и «друзья человека».

Их острые вымазанные кровью морды, поднимающиеся над травой и пробующие воздух, появились, как только солнце коснулось горизонта. Пока собаки держались на почтительном расстоянии, но это ненадолго. Уж я-то знаю — они дожидаются наступления темноты. А потом… Жёлтые огоньки, скользящие в чёрной пустоте. Мелькнут и погаснут. Снова вспыхнут, отразив вспышки беспорядочных выстрелов. Ближе, ближе. Шелест травы за спиной. Где ты, сука?! Длинная очередь из истерично пляшущего ствола. Щелчок. Горячее дыхание в шею. Конец. Но они не учли одного факта — мне ночь не менее мила. Главное — оставаться в сознании.

Я развязал кисет и пошарил внутри. Листьев осталось не так уж и много. Что ж, будем тщательнее пережёвывать. С боеприпасами дела обстояли не лучше. Из трёх полных магазинов уцелел один, и ещё четыре патрона в недострелянном. Поделим на три мишени — восемь попыток выжить. Могло быть хуже. Я перевёл флажок в одиночный режим. ПБС свинчивать не стал, с ним удобнее, можно держаться, как за цевьё, тем более что здоровенная рукоять еле помещалась в ладони. Да и ни к чему шуметь зря. Кто знает, не пустились ли навашинцы в погоню…

На первый, пробный заход собаки решились заполночь. Приблизились не сильно, метров пятьдесят или больше, покрутились и после двух выстрелов, цели, впрочем, не достигших, отошли. Следующая попытка состоялась минут через пятнадцать. Зная теперь об огнестреле, они разбежались, взяли меня в кольцо — дело нехитрое, учитывая, что я к тому времени еле двигал ногами — и круг начал сжиматься.