Я прошел в прихожую, на вешалках было полно одежды, видать коллеги уже собрались и ждали меня, эта нелепая привычка Гимениуса не начинать собрания пока не соберутся все, временами раздражала, а временами делала на душе приятно. Все ждали меня, какая прелесть, без меня они начать ну никак не могли. «Привет» — крикнула мне Горбатая Заюша, универсальная секретарша аниматор, она шла с кухни, в руках у неё был большущий поднос с 16 большими кружками дымящегося кофе, кажется с горьким миндалем. Помочь? — вместо приветствия спросил я. Да если не трудно захвати ведерки с печеньками они там на столе. Я скинул плащ и калоши. Шмыгнул в кухню и, увидев две внушительные посудины с печеньем, понес снедь за Горбатой Заюшкой. В переговорной было душно, 16 заговорщиков расселись по стульям вокруг волнообразного деревянного стола. За трибуной пока никого не было. Все посмотрели на меня и Заюшку, все закивали мне головами приветствуя замигали глазками, в углу прислонивши голову к стене сидел Гимениус на меня он и не взглянул, я извинившись бросил «Щас Пауля выпущу» и поставив корзины с печеньками на кофейную тумбу вернулся в коридор, отвязав грушу я легонечко втолкнул уставшее от скитаний существо в дверь ведущую в небольшой зимний сад с пластиковыми прозрачными стенами, Пауль несдержанно заорал «паукараста паукараста лес смешной лес смешной» и принялся зарываться в землю. Желтый придурышь был счастлив и я улыбнулся.

Надеюсь, что открытая публикация списка 16 заговорщиков тут безо всякой цензуры и шифрования не приведет к каким-либо негативным последствиям. Итак, на сходке присутствовали: Сэр Падингтон с двумя специалистами, старейший книго-изобретатель и технолог Дедушка Йо-Йо из команды мастера «Г», Пеньковский городовой, при полном параде, сестры Чеботаревы, инфицированные чистым синктасисом полная Вера и костлявая Ольга, Марк Цукенберг от фланга филологов абстракционистов, Мари Ташова — домашний субскультор, талантливая теологиня и графоманка, Жорж Люмьер в высоченном колпаке с извивающейся змеёй тростью, Асандж Камео, Лукреция Какаши, Сережа Марьенко по кличке дрищ, Гриша Перельман правая рука Гимениуса по ЛОРу, Хлоя Элельштейн и Омар Эпс черепашьи военноначальники с ними два мелких черепашонка карлика Риц и Догма N, Колодизь Светлый микроскопический ученный с личным секретарем Журой Тоголенц, Я и Гимениус вот, в общем-то, и все из активистов. Помимо гостей в студии находились три девушки стенографистки универсалки и команда Эгнуса синхронные шифровальщики за стеклянной перегородкой у звуковых пультов и оборудования он-лайн конференций, не будем забывать, что собрание транслировалась в реальном времени и все подданные нашего секрета могли так же «присутствовать» сидя перед мониторами беспроволочной связи.

К трибуне вышел сэр Падингтон. Рано поседевший короткошерстный отдаленно напоминающий медведя персонаж, на толстых прямых ногах (вылитые придорожные столбики кхе кхе) с огромными ватрушко-подобными ушами на голове. Сэр Панигтон был при полном параде, вот уж не знаю, почему он не снял в прихожей галош, а галоши на его ногах были знатные с розовой оторочкой, отделанные красным плюшем внутри, блестящие черные и лаковые, вероятно изготовлены на заказ. Сверху на Падингтоне был легкий твидовый пиджак клетчатый, как водится, других слоно-мишки не признавали, на шее, немного сбившись влево, была бабочка черная шелковая с ядрышком бриллиантом в центре, брюк на нем не было, только пиджак, шерсть естественным образом прикрывала все подробности его телосложения, и были ли они, кто знает. Честно говоря, я не так хорошо был знаком с этой нацией слоно-медведей. Пришлось распаковать сосательную конфету, в виде сердечка на тоненькой металлической палочке и сунуть в рот, вкус был малиновым приторно сладким с отдушкой мяты и карамели. Конфета была не наша, с помощью такой конфеты язык, на котором излагался сэр Падингтон, становился понятным тем, кто его не знал. Всем, кто не владел диалектом Падингтона, пришлось отведать малинового леденца. Коротко поприветствовав аудиторию Падингтон начал свой доклад. Изо рта Падингтона с умилительным писком стали появляться цветные пузыри, отрываясь от губ, они взлетали под потолок, где лопались, осыпая сидящих горстями конфетти. Филькина грамота — назывался его доклад: