Читаем полностью

Карл Гуцков

Манассе! Саркофаги и колонныВы любите, и скульптора рукаВам утешенье, верно, принесет,Когда вот здесь, в тени плакучих ив,Вы похороните свое дитя, Манассе!Позвольте же и мне найти покойВблизи нее. Мне не найти могилыНи у евреев, ни у христиан!Я тот, кто умирает при дороге.Однажды — я надеюсь, — кто-нибудьУвидя мой могильный камень, окажет:«Лежит здесь прах уставшего скитальца,За истиной в обетованный крайОн долго брел и не нашел ее.Но в смертный час, пред взором помутневшимВдруг розовое облако любвиПроплыло и растаяло».

(Указывает на Юдифь.)

Смотрите,На что способна верная любовь!Весь этот мир ошибок и сомнений,Преследований глупых и безумствОставлю я! Так громоздите камниНа сердце тех, кто так же, как и я,Желает видеть божий лик и прямоЕму в глаза дерзает заглянуть,Не требуя предстательства раввинов.Свой груз влачить я дальше не могу.Из солнцезарной глубины столетийПрийдет тот час, когда на языкеНе римлян, не евреев и не греков,А истины свободной — возгласят:«Был тесен мир для поприща егоДля пламени такого воздух душен…Он этот мир покинуть должен был!»Вы победили, и штандарт победыПусть водрузится здесь невдалеке!То место — тень плакучих ив, Манассе,Мой гений, ты пойдешь за ней! А выОстаньтесь здесь. Я покажу вам местоГде вам дана победа, — мне — покой!

Уходит, через несколько секунд раздается выстрел.

Общее замешательство.

Сантос

(появляясь с той стороны, куда ушел Уриель)

Две жертвы пали, — вера побеждает!

Сильва

Не будем лучше, Сантос, нарушать,Торжественности страшного мгновенья!Здесь жертвы веры, что презреть смоглаНаш мир земной. Послушайте, де-Сантос,Не нам судьею быть — убийцы мы!Провозглашать идите же скорееСмирение и кротость и любовь!Теряют блеск старинные святыни.О вере вы привыкли толковать…Но что такое истинная вера?Мы искренно уверовать должныВо что хотим мы верить. ПобеждаетНе то, что носим мы в своей душе,А только то, как это в ней мы носим.

Занавес

ПОСЛЕСЛОВИЕ

Среди многочисленных произведений Карла Гудкова трагедия «Уриель Акоста» является почти единственным, пережившим автора: в то время как десятки его романов, драм, комедий и критических работ давным-давно забыты, «Уриель Акоста» и поныне переиздается, читается и ставится на сцене. Это в значительной степени объясняется темой трагедии; но и в художественном отношении эта вещь весьма ценна, представляя собой лучшее в драматургии не только Гуцкова, но и всей «Молодой Германии».

Расцвет драматургической деятельности Гуцкова относится к 1839–1849 годам. Ей предшествовали длительные занятия публицистикой и критикой и появление в печати целого ряда романов. Первые драматические опыты Гуцкова («Нерон», «Марино Фалиери», «Гамлет в Виттенберге») относятся, правда, к 30-м годам XIX столетия, но они еще мало самостоятельны и художественного значения не имеют.

Перейти на страницу: