(3) Из людей он никого не любил по-настоящему, кроме нескольких женщин, но всегда притворялся, что любит того человека, которого в данный момент сильнее всего хотел погубить. Он настолько не доверял даже тем, кто угождал ему и помогал в гнуснейших его деяниях, что после того, как они предоставляли ему большие суммы денег или подавали доносы на многих людей, он без колебаний уничтожал их, а в первую очередь тех рабов, которые доносили на своих хозяев.(4) Поэтому и эти люди, хотя и получали от него и деньги, и почести, и высокие должности в качестве его коллег, пользовались не большим уважением и не большей безопасностью, чем прочие; напротив, за те самые дела, что они творили по наущению Домициана, их и предавали казни, чтобы казалось, что эти злодеяния совершались ими по собственному побуждению. С этой же целью он однажды объявил в своем указе, что если император не наказывает доносчиков, то тем самым он их поощряет.

Рис. Домициан.

2(1) Таким было его отношение ко всем людям на протяжении всего его правления, но он превзошел себя, когда обрек на бесчестье и гибель друзей своего отца и брата. Правда, он издал особый указ, сохранив в силе все дарения, полученные кем бы то ни было от них или других императоров.(2) Но это было не более чем лицемерное притворство. Ведь он ненавидел их и за то, что они не выполнили все его просьбы, многие из которых были совсем необоснованными, и за то, что они пользовались известным уважением; он ведь относил к разряду своих врагов всех, кто больше остальных пользовался расположением его отца и брата и имел значительное влияние.(3) Именно поэтому, хотя он и сам имел любовную связь с неким евнухом Зарином, но, поскольку и Тит весьма увлекался кастратами, он, чтобы опорочить его память, запретил впредь холостить кого-либо в пределах римской державы. Вообще он говорил, что те правители, которые мало расточали наказаний, были не добрыми, а всего лишь удачливыми.

(4) Сам он нисколько не обращал внимания ни на похвалы, расточаемые Титу за то, что он не казнил ни одного сенатора, ни на неоднократно высказываемое сенатом желание принять постановление о недопустимости применения императором смертной казни в отношении лиц, пользующихся равным с ним почетом. И, право же, велика ли для них разница, казнит он кого-то из их числа в силу собственных полномочий или с согласия остальных сенаторов — как будто они и в самом деле могли как-то возразить или не проголосовать за обвинительный приговор?(5) Некоторые восхваляли Тита так, чтобы Домициан их не слышал (но это было таким же грехом, как и прямо в лицо бранить самого императора), но  между собой они только этим и занимались, и он ненавидел их, потому что прекрасно знал, что они тайком так и делают. И действительно, было во всем этом и еще нечто похожее на игру.

(6) Он ведь делал вид, что любит брата и горюет о нем, со слезами на глазах произнес похвальную речь в его честь и поспешил причислить его к богам, прикрывая всем этим свои действительные чувства и желания, которые были прямо противоположными (так, он даже отменил цирковые игры по случаю дня рождения Тита).

(7) Таким образом, не чувствовали себя уверенно ни те, кто соболезновал ему в горе, ни те, кто разделял его радость: первые — потому, что неизбежно задевали его истинные чувства, а вторые — потому, что изобличали его притворство.

3(1) Замышлял он предать смерти и жену свою Домицию за распутство, но, когда Урс отсоветовал ему это делать, он ограничился только разводом с ней и тем, что убил из-за нее актера Париса прямо посреди улицы. Когда многие люди украсили место его гибели цветами и благовониями, он приказал и их убить.(2) Потом он открыто, нисколько не таясь, жил со своей племянницей, то есть Юлией, как муж с женой. Даже после того как по требованию народа он примирился с Домицией, тем не менее он отнюдь не прекратил отношений с Юлией.

(З¹) Многих первых лиц государства под различными предлогами он устранял с пути, отправляя на смерть или в изгнание (и даже дев-весталок).

(4²) Многих он выслал из Рима в разные места и потом уничтожил, при этом нередко ухитрялся сделать так, что они тем или иным способом сами накладывали на себя руки, но со стороны казалось, что они решились на этот шаг по собственному желанию, а не по принуждению.

(З²) И даже дев-весталок он не пощадил, наказав их якобы за связь с мужчинами; рассказывают даже, что они были подвернуты столь неумолимому и жестокому дознанию и число обвиненных и подвергнутых каре было так велико, что один из понтификов, Гельвий Агриппа, не перенес этого, но, охваченный ужасом, испустил дух прямо во время собрания.

(4¹) Домициан также гордился тем, что дев-весталок, вступивших в связь с мужчинами, он не закопал живьем, как велел обычай, а приказал казнить другим способом.