Кроме того, защитники теории «Троя—Бунарбаши» цитируют свидетельство оратора Ликурга [1021], который говорит в своей речи против Леократа, которого обвиняли в предательстве после битвы при Херонее: «Кто же не слышал о Трое, как величайший из городов, повелевавший всей Азией, будучи однажды разрушен эллинами, остался необитаемым навсегда?» «Но как же, – спрашивает Экенбрехер [1022], – Ликург мог предполагать, что это известно всем,поскольку все-таки должны были быть некоторые люди, которые об этом ничего не знали: например, его современники-илионцы, которые (вместе с Геллаником и остальными) придерживались твердого убеждения, что их город – это и есть гомеровская Троя? Вопрос можно решить только правильным толкованием слова «необитаемый» ; и, к счастью, сам Ликург помогает нам в объяснении его; поскольку он также говорит в своей речи, что из-за предательства Леократа Афины оказались в опасности стать «необитаемыми» . Имеет ли он в виду под этим опасность того, что буквально никтоне будет жить в Афинах? Нет, он мог иметь в виду только опасность того, что они опустеют,станут заброшенными, мертвыми:эти выражения мы употребляем по отношению к городу, который находится в разрухе, точно так же, как современные венецианцы говорят «non v’`e pi`u Venezia». Итак, мы видим, что слово «необитаемый» использовалось в греческом в этом смысле; и то, что так же мы можем понять его и в пассаже, в котором Ликург применяет его к Трое. Таким образом, мы устраняем непоследовательность, которая возникает в этом пассаже из-за перевода слова «необитаемый», и устраняем доказательство того, что место, где находилась гомеровская Троя, никогда уже не было обитаемым после ее разрушения. Что же касается остального, то Страбон [1023]цитирует слова Ликурга, приведя свидетельство Гомера о полном разрушении города, чтобы показать, как он говорит, что это признавалось и в позднейшие времена. Подтверждение полного разрушения Трои , заключающееся в словах Ликурга, послужило Страбону для его цели: поэтому он и не мог подчеркивать безусловно те слова, где говорится, что город илионцев (который он здесь именует Троей) остается «необитаемым» ; поскольку город, в котором нет буквально ни одного жителя,не нужно разрушать для этого: легко понять, что Страбон добавляет последние слова, чтобы закончить фразу Ликурга».

Далее Экенбрехер [1024], защищая Гиссарлык против Бунарбаши, говорит:

«Пророчество Юноны в оде Горация Justum ac tenacem… [1025], цитировалось как решительно доказательство против Нового Илиона. Велькер заявляет [1026]: «Нельзя и желать более решительного доказательства того, что Илион не был вновь построен на старом месте, нежели угроза Юноны, что Капитолий будет существовать и Рим будет господствовать лишь при том условии, чтобы Приама, Париса пепел стада топтали, звери без страха там щенят скрывали б:

И лишь бы между Римом и Троею
Шумело море – пусть беглецы царят
Счастливые, в краю желанном!
Лишь бы Приама, Париса пепел

Стада топтали, звери без страха там

Щенят скрывали б, – пусть Капитолия
Не меркнет блеск, и пусть победный
Рим покоряет парфян законам!»