Что еще нового ты узнала? — поинтересовался папа.

Я взяла его под руку. Непривычно было видеть отца в

официальной одежде. Если бы я не наблюдала его тысячи раз за

работой в заляпанном красками комбинезоне, то могла бы

поклясться, что он Единица по рождению. В этом строгом костюме

он казался таким молодым и элегантным. Даже словно бы вырос.

—

По-моему, я пересказала тебе все, что нам поведали о

нашей истории. И про то, что президент Уоллис стал последним

главой Соединенных Штатов, а потом возглавил Американский

штат Китая. Я про него вообще не знала, а ты?

Папа кивнул:

—

Ваш дедушка рассказывал мне о нем. Слышал, он был

достойным человеком, но в сложившейся ситуации поделать

ничего не смог.

Правду об истории Иллеа я узнала, только попав во дворец.

Историю нашей страны почему-то передавали главным образом из

уст в уста. Я кое-что о ней слышала, но все эти сведения были

весьма отрывочными. За последние несколько месяцев я получила

прекрасное образование.

Соединенные Штаты потеряли независимость в начале Третьей

мировой войны, после того как не смогли выплатить долг Китаю,

достигший астрономических цифр. Вместо того чтобы вернуть

себе деньги, которых у Соединенных Штатов, впрочем, и не было,

китайцы ввели на территории США свое управление, основав

Американский штат Китая, и стали использовать местное

население в качестве рабочей силы. В итоге Соединенные Штаты

восстали не только против Китая, но и против России, которая тоже

хотела заполучить американских работяг, объединившись с

КИР А КА С С

Канадой, Мексикой и несколькими странами Латинской Америки.

Так разразилась Четвертая мировая война, и хотя мы не только

выстояли в ней, но и основали новое государство, ее

экономические последствия оказались разрушительными.

—

Максон рассказывал, что перед самой Четвертой

мировой у людей практически вообще ничего не было.

—

Он прав. В том числе и по этой причине наша

кастовая система так несправедлива. Многие попросту ничего не

смогли предложить в качестве помощи, поэтому столько народу

оказалось в низших кастах.

Мне не очень хотелось погружаться в эту тему, потому что от таких

разговоров папа обычно распалялся. Не то чтобы он был неправ —

система каст действительно несправедлива, — но это посещение

было нечаянной радостью, и мне не хотелось тратить время на

дискуссии о вещах, изменить которые нам не под силу.

—

Кроме основ истории, нас учат главным образом

этикету. Сейчас пошел уклон в дипломатию. Думаю, скоро

придется иметь дело с иностранными послами, если на это делают

такой упор. Я имею в виду — тем из нас, кто останется.

—

Останется?

—

Выяснилось, что одну из девушек отправят домой

вместе с родителями. После знакомства со всеми вами Максон

должен будет кого-то отчислить.

—

У тебя грустный голос. Ты думаешь, он отправит тебя

домой? — (Я пожала плечами.) — Так-так. За столько времени ты

уже должна была понять, нравишься ты ему или нет. Если

нравишься, тебе не о чем тревожиться. А если нет, зачем тебе здесь

оставаться?

—

Наверное, ты прав.

Он остановился:

—

И как обстоит дело?

Э ЛИ ТА

Мне было как-то неловко обсуждать эту тему с папой, но

беседовать об этом с мамой я бы тем более не стала. А уж от Мэй

ждать разумных суждений относительно Максона вообще смешно.

—

Думаю, я ему нравлюсь. Во всяком случае, он так

говорит.

Папа рассмеялся:

—

Ну, значит, твое дело в шляпе.

—

Да, но в последнее время он держится немного...

отчужденно.

—

Америка, милая, он ведь принц. Может, он озабочен

принятием каких-нибудь законов или еще чем-нибудь в этом духе.

Я не знала, как объяснить ему, что на всех остальных, судя по

всему, время у него находится. Это было слишком унизительно.

—

Наверное.

—

Кстати, о законах. Вам уже об этом рассказывали? О

том, как пишутся законопроекты?

Эта тема тоже меня не вдохновляла, зато, по крайней мере, не

имела отношения к моим сердечным делам.

—

Пока что нет. Но мы читаем кучу таких законо-

проектов. Иногда в них сложно разобраться, но Сильвия, та

женщина, что была внизу, — она наша наставница или что-то

вроде того — пытается объяснять нам разные вещи. И Максон тоже

никогда не отказывается помочь, если его попросить.

—

Правда?

Папа, похоже, обрадовался.

—

Ну да. Мне кажется, для него важно, чтобы каждая из

нас считала, что может достичь успеха, понимаешь? Он очень

здорово все объясняет. Он даже.... — Я заколебалась. Про

потайную комнату с книгами никому говорить нельзя. Но ведь это

мой папа. — Послушай, ты должен дать слово, что не скажешь про

это ни одной живой душе.

Он фыркнул:

КИР А КА С С

—

Кроме мамы, я больше ни с кем не говорю, а по-

скольку всем известно, что она не умеет хранить секреты, даю

слово, что ничего ей не скажу.

Я захихикала. Представить, как мама пытается удержать язык за

зубами, решительно невозможно.

—

Мне ты можешь доверять, котенок. — Он слегка

приобнял меня.

—

Во дворце есть потайная комната, битком набитая

книгами! — поведала я ему вполголоса, предварительно

оглянувшись по сторонам, чтобы убедиться, что поблизости

никого нет. — Там есть запрещенные книги и карты мира,

старинные, на которых все страны нарисованы, как они были

раньше. Папа, я и не знала, что их было столько! А еще там есть