Все мы слабы, в одном или в другом. И то не зависит от рода. Иногда слабость - завуалированная сила. Иногда - наше окончательное падение. Иногда и то, и другое. Мудрый осознает свою слабость и ищет в ней для себя урок. Глупец позволяет ей себя контролировать и уничтожить.

А иногда, мудрец - глупец сам.

* * *

Направляясь назад на спине Стремящегося к Небесам, Нер'зул желал, чтобы темная ночь поглотила его; руки его так замерзли, что он не знал, сможет ли разогнуть пальцы, вцепившиеся в густой черный мех. Как он может вернуться к своему народу, зная, что содеял с ним? С другой стороны, как он может бежать... и куда отправиться, где Кил'джеден не сможет найти его? Как он желал обладать смелостью, чтобы взять ритуальный нож, который всегда носил с собой, и вонзить его себе в сердце, но знал, что не сможет этого сделать. Самоубийство претило чести его народа; то был ответ труса на проблемы, лежащие перед ним. Ему не будет дозволено обратиться в духа, если он пойдет по этому соблазнительному пути, дабы избежать ужасов, снедавших его.

Он мог продолжать притворяться, что ничего не заподозрил и даже, возможно, сможет провести Кил'джедена. Несмотря на свое огромное могущество, не было свидетельств тому, что "Прекрасный" обладает способностью читать мысли. Эта мысль немного подняла дух Нер'зула. Да... он сумеет уменьшить вред, наносимый этим незваным созданием его народу. Так он сможет продолжать служить.

Уставший и физически, и эмоционально, Нер'зул ввалился в свой шатер в тихий час незадолго да рассвета, желая лишь упасть на шкуры и забыться сном, чтобы забыть, хотя бы ненадолго, об агонии, им же и вызванной.

Вместо этого яркий свет почти что ослепил его и он пал на колени.

"Стало быть, ты предаешь меня?" - поинтересовался Прекрасный.

Нер'зул закрыл руками глаза, тщетно пытаясь защитить их от невозможного сияния. Живот его свела судорога и он испугался, что сейчас от ужаса его просто вырвет. Свет немного потускнел и он рискнул опустить руки. Рядом с Кил'джеденом замер ученик Нер'зула, недобро улыбающийся.

"Гул'дан", - прошептал Нер'зул. - "Что же ты натворил?"

"Я рассказал Кил'джедену о крысе", - спокойно отвечал Гул'дан. Эта пугающая ухмылка так и не исчезла с его лица. - "И он решит, что делать с грызуном, обратившемся против него".

На плечах Гул'дана все еще лежал снег. Обреченно, Нер'зул осознал, что произошло. Его ученик, жадный до власти - и как Нер'зул все это время закрывал глаза на очевидное? - последовал за ним. Слышал слова предков. И даже, узнав то же самое, что и Нер'зул, он примкнул к Кил'джедену? На какое-то мгновение, позабыв свои страхи и эгоизм, Нер'зул ощутил лишь прилив жалости к орку, павшему так низко.

"Это ранит меня", - сказал Кил'джеден. Испуганный, Нер'зул воззрился на него. - "Я избрал тебя, Нер'зул. Я даровал тебе свои силы. Я показал тебе, что следует сделать, чтобы возвысить твой народ и убедиться, что пребудет он главенствующим в этом мире".

Не думая, Нер'зул выпалил. "Ты обманул меня. Ты посылал мне ложные видения. Ты озлобил моих предков и презрел все, за что они ратовали. Не знаю, зачем ты все это делаешь, но уж точно не из любви к моему народу".

"И все же он процветает. Кланы едины впервые за много столетий".

"Едины ложью", - молвил Нер'зул. Он чувствовал странную легкость в неповиновени. Приятное ощущение. Возможно, если продолжить, Кил'джеден потеряет терпение и прикончит его, тем самым решив проблему Нер'зула.

Но Кил'джеден не ответил гибельной яростью, на что надеялся Нер'зул. Вместо этого создание глубоко вздохнуло и покачало головой, как родитель, разочаровавшийся в непутевом ребенке.

"Ты все еще можешь обелить себя в моих глазах, Нер'зул", - сказал Кил'джеден. - "У меня есть задание для тебя. Если ты исполнишь его, я закрою глаза на твое минутное неверие".

Губы Нер'зула задвигались. Он вновь хотел выкрикнуть слова неповиновения, но не смог. И понял, что момент утрачен. Он не хотел умирать, не больше, чем иное разумное, живое существо, потому и промолчал.

"Случившееся с вождем Снежных Волков беспокоит меня", - продолжал Кил'джеден. - "И не в последнюю очередь потому, что он ропщет против происходящего. Есть и другие - тот, который с Роковым Молотом, некоторые из кланов Ветряного Клинка и Красных Ходоков. Хорошо бы, если бы на эти несогласные голоса просто не обращали внимания, но во многих случаях это не так. В осуществлении моего замысла нет никакого риска. И я гарантирую их подчинение".

"Конечно, им недостаточно поклясться в верности", - говорил Кил'джеден, задумчиво постучав во щеке длинным красным пальцем. - "Многие зациклились на значениях "чести" и "верности". Мы должны... обеспечить их лояльность раз и навсегда".

Маленькие глазки Гул'дана заблестели. "Что ты предлагаешь, о Великий?"