Наконец, он добрался до входа и помедлил перед совершенным овалом. Как бы не стремился он поскорее добраться до предков, Нер'зул знал, что ритуал должен быть соблюден. Он поджег пучок сухой травы, что принес с собой и позволил ее сладкому аромату успокоить и очистить разум. Затем он ступил внутрь, произнося заклинание, чтобы зажечь факелы на стенах. Нер'зул проходил по этому коридору несчетное множество раз, и ноги сами уверенно вели его вперед. Внизу начинался ровный коридор и сердце Нер'зула стучало надеждой, когда ступил он во тьму.

Осознать появление света заняло для него больше времени, чем обычно. Нер'зул ступил в пещеру о подумал, что свет, исходящий от священного водоема, кажется более тусклым, чем раньше. Эта мысль встревожила его.

Он глубоко вздохнул и мысленно успокоил себя. Он принес свои страхи в это священное место, только и всего. Он ступил к водоему, вытащил меха с водой из заплечного мешка и выплеснул их содержимое. Раздались тихие всплески, отраженные эхом.

Завершив подношение, Нер'зул присел к края водоема, уставившись в сверкающие глубины.

Ничего не произошло.

Он не запаниковал. Иногда проходило какое-то время, прежде чем предки отвечали.

Но время шло и в сердце Нер'зула проникла тревога. Нагнувшись, он заговорил.

"Предки... возлюбленные умершие... Я, Нер'зул, шаман клана Теневой Луны, лидер детей ваших, пришел искать... нет, молить вас о мудрости. Я... я потерял путь свой к свету. Настали темные и страшные времена, пусть мы и становимся сильнее, более едины как народ. Я сомневаюсь в пути, на котором стою и ищу вашей мудрости. Пожалуйста, если вы любите и заботитесь о тех, кто идет вслед за вами, явитесь мне и дайте совет, который послужит на благо народа!"

Водоем начал светиться. Нер'зул склонился над ним, обшаривая глазами поверхность и увидел в воде лик, обращенный к нему.

"Рулкан", - выдохнул он. На какое-то мгновение следы застлали ему глаза. Он моргнул, и сердце его пронзила боль, когда он разглядел выражение призрачных глаз.

В них была ненависть.

Нер'зул отшатнулся, как от удара. Другие лица стали появляться в воде, дюжинами. На всех застыло одинаковое выражение. Нер'зулу почувствовал накатившую дурноту и выкрикнул: "Пожалуйста! Помогите мне! Даруйте мне свою мудрость, дабы мне обелить себя в ваших глазах!"

Обвиняющее выражение лица Рулкан чуть смягчилось и она молвила с состраданием: "Ты ничего не сможешь сделать, ни сейчас, ни сто лет спустя, дабы обелить себя в наших глазах. Ты - не спаситель своего народа, ты - его предатель".

"Нет!" - выкрикнул он. - "Нет, скажите, что мне сделать и я сделаю это. Еще не поздно, не может быть поздно..."

"Ты недостаточно силен", - проговорил иной рокочущий голос, принадлежащий мужчине. - "Будь иначе, ты никогда не прошел бы так далеко по этому пути. Ты не был бы так легко введен в заблуждение тем, кто не испытывает никакой любви к нашему народу".

"Но... я не понимаю", - прошептал Нер'зул. - "Рулкан, ты же пришла ко мне! Я слышал твой голос! Ты, Грекшар... ты давал мне советы! Вы хотели, чтобы я принял Кил'джедена! Великого Друга всем оркам!"

Она ничего не ответила на это, да ей и не нужно было. Когда слова сорвались с его губ, он сам осознал, как легко его обвели вокруг пальца.

Предки никогда к нему не приходили. Это все были штучки Кил'джедена, кем бы - или чем бы - он ни был. И теперь они правы, что не верят ему, Нер'зулу. Любому шаману, обмануть которого так легко, не стоит доверять возвращение уклада на круги своя. Все оказалось искусной сетью лжи, обмана и манипулирования. И он, Нер'зул, оказался первой глупой мошкой, что в нее попалась.

Почти сотня дренеи мертвы. Назад пути нет, ровно как и помощи предков. Никогда он не сможет верить своим видениям, которые вполне могут оказаться новой ложью. Хуже всего то, что он привел свой народ в лапы того, кто, несмотря на свой величиственный облик и медовые уста, не стремится соблюсти интересы орков в том органе, что заменяет у него сердце.

Он все глядел в глаза своей возлюбленной, а она отвернулась. Одно за одним, мириады ликов в воде последовали ее примеру.

Нер'зул содрогнулся от ужаса, осознав, что наделал. И он не мог сделать ровным счетом ничего, чтобы все исправить. Ничего, кроме как продолжать следовать по пути, что Кил'джеден проложил для него, и молиться предкам, не желавшим его больше слушать, что как-нибудь, когда-нибудь все станет на свои места. Он спрятал лицо в ладонях и заплакал.

* * *

Скорчившись во тьме за поворотом тоннеля, Гул'дан слышал всхипывания своего учителя и улыбался.

Кил'джеден будет весьма признателен за эти новые сведения.

Глава 12