– Мы учили тебя не для того, чтобы ты стала манекеном в витрине, – фыркала Хильда, вручая Мадди диплом. – Уж эти молоденькие девчонки… как только вы собираетесь жить?

Зато мисс Гермиона пожелала ей удачи и подарила красивую компактную пудру.

– Наслаждайся, пока можешь, – прошептала она. – Не слушай ее. После Первой мировой у нас почти не было шансов. Молодых людей не осталось, Хильде очень обидно. Но я буду искать твое фото в газетах.

Теперь ее дни были заполнены примерками, репетициями, показами, демонстрациями мод. Иногда ее посылали в большие оптовые магазины, где проходили сезонные показы для закупщиков. Работа была трудной и утомительной: быстро переодеться, не помять прическу, втискиваться в немилосердно жавшие корсеты и пышные нижние юбки, стараться не зацепить нейлоновые чулки.

Иногда она чувствовала себя раскрашенной куклой, особенно, когда смотрелась в зеркало. В собственных глазах она по-прежнему была уродиной Мадди с нескладной фигурой и сутулой спиной. Но теперь она могла преобразиться и стать «Ла Маделайн» в ту минуту, когда ступала на помост.

Если Плам и была разочарована ее новой карьерой, то ничего не сказала, тем более что была крайне занята новым бизнесом. Ее любимица Глория игнорировала весь шум, поднявшийся в связи с карьерой Мадди, и не обращала внимания на ее фото, появлявшиеся в местном журнале.

Мадди предпочитала думать, что очень востребована, потому что редко опаздывала, никогда не жаловалась, когда в нее втыкали булавки, была любезна с покупателями и старалась демонстрировать одежду как можно эффектнее, хотя некоторые модели были смехотворно вычурны и перегружены отделкой из бисера или кружев. Узкие талии были последним писком моды, вместе с пышными юбками а-ля Диор, на которые уходили ярды ткани, причудливыми шляпками и перчатками, на которых не должно быть ни пятнышка, а также макияжем, который не стирается и не выглядит слишком театрально.

У нее постоянно болела спина от стояния на высоких каблуках и попыток выглядеть надменно и утонченно, отчего улыбка становилась как будто приклеенной. Но все это диктовалось неумолимыми законами моды.

Несмотря на внешний лоск, в душе девушки все еще оставалось некое пространство, в котором таились неуверенность и отчужденность, словно все это происходило с кем-то другим, а не с ней. Она не заслужила этот успех.

– Мадлен, сохраняйте этот отсутствующий взгляд! – крикнул помощник фотографа.

Когда она уставала, глаз начинал немного косить, но это вроде бы не вызывало нареканий, да и на снимках легкой косины не было заметно. Сейчас, в холодный сырой и слякотный день она мечтала только о горячей ванне и кружке какао. Хорошо бы завернуться в толстое пуховое одеяло… но рев двигателей действовал на нервы, лишая покоя. Она повернулась.

– Не двигайся! – завопил Пирс. – Еще один снимок!

Сколько раз она слышала эту фразу?

– Это всего лишь гонки в лесу. Не обращай внимания. Они скоро уберутся отсюда…

Но рев становился все громче, потом послышались скрежет тормозов и характерный грохот металла, врезающегося в дерево. Наступила тишина.

– Что это было? – крикнула Мадди, снова поворачиваясь к человеку в кожаном костюме и шлеме, выбегавшему из леса.

– Где ближайший телефон? У нас авария…

Но при виде странного зрелища он остановился и отступил.

– О, отлично! Я могу использовать вас для контраста. Только подойдите ближе к Мадс, – потребовал Пирс. Мужчина ошеломленно уставился на него, но тут же пустился бежать.

– Идите в Фоксап-Холл! – крикнула ему вслед Мадди. – Там вам помогут!

– Не стоит, дорогая! – откликнулся таинственный мужчина в кожаном костюме. – Автомобиль просто нужно подтолкнуть. Врезались в дерево, ничего не переломали.

– А водитель? – не отставала Мадди.

– Его немного тряхнуло. Но нам нельзя задерживать гонку. Инспекторы обо всем позаботятся!

Мужчина помчался по подъездной аллее, и скоро Белла и ее отец вместе с садовником уже бежали к лесу.

– Черт бы побрал этих гонщиков! Так и знал, что не стоило отпускать туда Александра! Это все ты, Белла! Твой чертов муж…

– О, папа, это всего лишь развлечение, обычные гонки, и никто не пострадал… во всяком случае, не слишком.

Она с улыбкой повернулась к Мадди:

– Дорогая, ты совсем замерзла. Идем к нам, отогреешься, тем более что свет уходит. Останешься сегодня на вечеринку?

Мадди покачала головой:

– Мне пора. Я обещала тете Плам, что приеду на ее день рождения.

– Но это же завтра! Субботний вечер – пора веселья. И ты никуда не едешь. Пойдем, ножками, ножками!

– Не возражаете, если мы займемся делом? – завопил Пирс. – Мы еще не закончили.

– Если она схватит пневмонию, мы пришлем вам счет от врача, – откликнулась Белла, ничуть не растерявшись. – Надсмотрщик над рабами! Увидимся, дорогая!