По-прежнему в поле зрения попадались только бабульки, спешащие куда-то поутру, да угрюмые, невыспавшиеся сельчане мужеского полу, шагавшие на работу. И тем не менее тревога не покидала душу, интуиция сигнализировала о каких-то скрытых негативных сдвигах в окружающей среде, а в ушах москитом звенел «датчик» резонансной готовности к бою.

– Во двор! – скомандовал Илья. – Зайдешь с тыла.

Антон молча сиганул через забор, метнулся через сад, обходя дом Федора с тыльной стороны, исчез за сараем.

Илья двинулся к калитке, отмечая лежащий на дорожке велосипед и прислушиваясь к шуму, долетавшему из дома сквозь полураспахнутую дверь. Толкнул дверь от себя, впрыгнул в сени.

В тот же момент в сенях появился и Антон, вошедший через дверь, ведущую в сени со двора.

Они увидели прислонившегося спиной к старенькому буфету Федора, сидящего на полу без кровинки в лице, старика в полосатом пиджаке и мятых штанах и выходящего из горницы мощного бритоголового парня с безвольно поникшей девушкой на плече. Этой девушкой была Владислава!

Несколько мгновений все четверо, не считая обеспамятевшего Федора, смотрели друг на друга. Потом началось общее движение.

Старик взялся за крест-уморь под пиджаком, однако воспользоваться им не успел. Антон, поймавший его движение, текучей струей переместился к нему и ударом кулака впечатал крест в грудь старика. Тот с воплем отлетел назад, ударился о деревянную перегородку чулана с висящей на ней утварью и свалился на пол кучей тряпья.

Бритоголовый выбросил вперед кулак с тускло блеснувшим перстнем-магидатом, но разряд магического «излучателя» Илью на месте не застал, просвистел мимо, разнося стоящие на стеллаже стеклянные банки. Илья же за мгновение до «выстрела» перешел на темп, оказался в шаге от противника и нанес ему один короткий, но страшный удар в лоб. Удар назывался «ласкание стенки» и наносился торцом ладони с такой скоростью и таким образом, что внутренняя стенка лобной кости выгибалась и отслаивалась чешуйками, поражавшими мозг.

Бритоголовый, откачнувшись, тяжело рухнул на спину, прямой как палка, не издав ни звука, с выпученными глазами. Он ничего не успел сообразить.

Оказавшийся рядом Антон успел подхватить Владиславу, осторожно перенес в горницу и уложил на диван.

– Помоги Федору, – сказал Илья; у него тряслись руки и прыгали губы, приходилось прилагать усилия, чтобы сбросить с себя возбуждение боя, гнев и ярость.

Антон шмыгнул в сени.

Илья склонился над женой, бегло оглядывая лицо, шею, грудь, руки, ноги. Вздохнул с облегчением: ни раны, ни царапины, и сердце бьется. Ничего, сейчас мы тебя вернем к жизни.

Он накрыл ладонью лоб Владиславы, не касаясь кожи, вторую ладонь приблизил к виску, сосредоточился на энергоотдаче и устроениисознания жены. Пальцы свело, как от легкого электрического разряда.

Ресницы женщины затрепетали, веки дрогнули, открылись затуманенные болью глаза.

Пашин положил ей руки на плечи, проговорил медленно:

– Тьма, рассейся!

Владислава подняла голову, в глазах ее протаяли удивление и узнавание.

– Илю…ша!

– Я! – сказал он сведенными судорогой радости губами.

– Ты вернулся… прости… меня…

– Это ты меня прости!

– Не надо… ничего говорить… обними меня…

Владислава протянула к нему руки, и он прижал жену к груди с такой силой, что она охнула.

Когда Антон, сумевший помочь Федору прийти в себя, заглянул в горницу, Пашины целовались…

Потом они, обезоружив старика и засунув обоих незваных гостей в кабину «Вербы», отвезли киллеров секты Морока за околицу деревни, перенесли в старенькую лодку, подогнанную Федором, оттолкнули от берега.

Бритоголовый молодец был мертв.

Старик еще жил. Но вряд ли он, очнувшись, стал бы жаловаться в милицию. Скорее всего он должен был доложить о случившемся кому-то рангом повыше в иерархии секты, и лишь потом весть об этом долетит до слуха Черного Вея, руководившего всеми силами «черного спецназа» в России. Понимая, что ответ не заставит себя ждать, Илья поторопил спутников, и они попрощались с Федором, все еще бледным и вялым.

– Будь осторожен, – сказал Илья, пожимая ему руку. – Хха могут вернуться, чтобы уточнить, что произошло.

– Ничего, мы их встретим, – оскалился Ломов-старший. – У меня кум в милиции работает, скажу ему, что меня ограбить хотели. Устроим этим бандитам ласковую встречу! Вы в Москву?

– Туда.

– Передайте Даниле гостинец. – Федор протянул полосатую сумку. – Не трясите, там банки с вареньем и соленьями, чай, пригодятся мальцу. Все не покупать. Нужда будет – позвоните, приеду.

Илья кивнул, и «Верба» устремилась к выезду из Парфина.

Вскоре они были далеко от деревни и от озера Ильмень, на берегах которого тысячи лет стоял тщательно скрываемый от людей, но оказывающий на них жуткое мистическое влияние Храм Морока.

* * *

Ливень обрушился на Москву внезапно, спутав все прогнозы метеорологов и напугав чиновников мэрии, ответственных за работу тревожных служб во время стихийных бедствий.

– Мракотворь, – сказал Георгий, глядя в окно.

Антон посмотрел на него вопрошающе, и Витязь добавил: