— Он убил эту сову, — закончил Ян, и Лиза возмущенно охнула. — Размозжил голову камнем. Из этого я извлек еще один урок…

Он повернулся к Лизе и теперь смотрел прямо в ее распахнутые глаза.

— Ни к чему нельзя привязываться слишком сильно, — закончил Ян.

Лиза молчала, не зная, что ответить. Этот рассказ потряс ее до глубины души. Ее родители всегда потакали ей, баловали, и она даже не могла себе представить, что кто-то мог жить не так, что кого-то воспитывали, используя столь драконовские методы. Она открыла рот, чтобы сказать что-то в утешение. Но в этот же момент вдруг зазвонил ее телефон.

Лиза поглядела на экран и подскочила со скамейки.

— Это Виктор! — воскликнула она и с сожалением поглядела на Яна. — Прости, пожалуйста… Мне надо идти.

— Конечно…

Он отпустил ее руку, и сердце девушки снова зашлось от жалости к этому человеку.

— Мы обязательно встретимся еще, — решительно сказала она.

— Как насчет завтра? — предложил Ян.

Лиза засмеялась и кивнула согласно.

— Договорились.

Ян тоже поднялся со скамейки, и хотя он не улыбался, Лиза видела загоревшийся теплый огонек в его взгляде.

— Тогда до завтра — сказал он. — И еще одно…

— Да? — Лиза выжидающе поглядела на него.

— Не говори Виктору о нашей встрече.

26. Вслепую

На самом деле, не Харт убил больную сову. Тут Ян соврал, прекрасно понимая, что реакция Лизы на правду могла быть весьма резкой. Он же не хотел спугнуть ее раньше времени, и умолчал о том, что собственноручно опустил камень на голову бедной птицы. Конечно, он не мог бы объяснить и то, что нельзя было поступить иначе. Дарский Устав был непреклонен и безжалостно отсекал все человечное, что еще оставалось в его неофитах. А расплата была слишком жестокой.

Тогда Ян не плакал. Он уже разучился плакать, как разучился надеяться на избавление. Он молчаливо перенес и те страшные дни истязаний и страха, что последовали за смертью его несостоявшегося ученика. И наставник Харт отрекся от него, как от бесполезного, выбракованного материала. Но Ян выкарабкался. Прошло еще две зимы, и он не вспоминал ни о птице, ни об убитом им мальчике. Это было то время, когда Дар окончательно переломил его. И сам Ян считал также, и был рад этому.

Пока в его жизни не появилась слепая девочка.

…она действительно была слепой.

Односельчане потрудились на славу, было повреждено несколько ребер и костей, и все равно Ян считал, что девочке повезло. Если бы ее били не наугад, куда попало, а по всем правилам дарского наставничества, от нее мало, что осталось бы.

Ян отнес ее в уцелевший дом на краю одной заброшенной деревеньки. Он сам утеплил стены, обвесив их шкурами, заткнул щели ветошью и даже наносил дров для печи. Это было для него в новинку — никогда раньше Ян не занимался ничем подобным, всю черную работу делали отбросы Дара, шудры. Поэтому рукоять топора быстро натерла его ладони до кровавых волдырей, но Ян недаром прошел свой путь от неофита до солдата шестого Дарского блока, и не был бы васпой, если бы обращал внимание на подобные мелочи.

Однозначным плюсом было и то, что теперь Ян не был под постоянным надзором Харта. И пусть наставническая карьера не удалась ему, жизнь на этом не закончилась.