– Воля твоя будет исполнена, государь, - сказал Паллантид. - Однако послы…

– Что - послы? - глаза короля сверкнули. - За ними приглядывай всякий миг! Особенно этой ночью и завтрашним днем! И чтоб все заставы были начеку, на всех дорогах и переправах, на каждой лесной тропе!

– За ними смотрят, государь, и если кто задумает удрать, так проследим, догоним и повяжем. Но меня беспокоит другое… вряд ли они по доброй воле захотят отправиться к шемиту.

Конан нахмурился.

– Разве я сказал, что нужно их спрашивать? Сунуть каждого в мешок покрепче - и на коня! Только без шума! Пошли Альбана с его людьми; Альбан в таких делах знает толк.

– Это верно, владыка, - капитан Черных Драконов склонил голову.

– Скажи Альбану, чтоб был поосторожнее с кхитайцем, - произнес Конан, снова поворачиваясь к стене, на которой холодным спокойным блеском мерцали клинки. - Кром! Не было б хлопот с этим мастером кхиу-та… Остальных Альбан скрутит быстрей, чем успеешь выпить кубок вина!

Но он снова ошибся.

Глава 7. Кхитаец

Яркие звезды, глаза божественной Иштар, сверкали в черной вышине величественно и гордо; обозревая землю, казавшуюся им сверху такой ничтожной и крошечной, они словно чувствовали себя хозяевами мира, владыками судеб и повелителями вселенной. Иногда они мерцали, падали вниз, обращались в хвостатые кометы или, приводя в недоумение трудолюбивых звездочетов, украшали небеса чудными сияющими всполохами.

Под этим ночным небом, по наезженному караванами южному тракту, во весь опор скакал всадник в шлеме и плаще; он тоже чувствовал себя едва ли не господином мира. Дело сделано, с торжеством размышлял этот беглец; осталось совсем немного, и он падет к стопам своего повелителя, с радостью и почтением передаст в его руки божественный талисман и примет награду - власть над войском… И пусть тогда аквилонская армия попробует раздавить Зингару! Пусть невежественный король-варвар поднимает своих рыцарей, своих стрелков, копейщиков и щитоносцев! Мощным ударом ответят зингарцы врагам, и никому не будет пощады! Впрочем, лучше напасть первыми… В самом деле, чего же ждать, если грозный талисман с ними?

Так размышлял беглец, летевший на добром скакуне мимо первой заставы на южном тракте. Он мчался к излучине Хорота, где можно было переправиться на другой берег и скрыться в горах, либо продолжить путь на плоскодонной барже, что спускались вниз до самого речного устья и аргосской столицы Мессантии.

В ночной тишине всякий звук слышен издалека; вот и цокот копыт стражники заставы расслышали без труда и вышли сонные, зевая во весь рот, потягиваясь и с нарочитым равнодушием взирая на дорогу. Но у беглеца на запястье болтался бронзовый медальон с гравированным львом, обвязанный оранжево-красной ленточкой - знак королевского гостя, достопочтимого и неприкосновенного. Лишь только факелы осветили всадника, как стражи тотчас потеряли к нему интерес. Так же позевывая и лениво переговариваясь, они удалились в каменную башенку на обочине дороги.

А всадник, дрожащий от переполнявшего его ликования, миновал заставу и не смог сдержать радостного возгласа. В ночи его хриплый победный вопль разнесся далеко, отразился эхом от лесной опушки, и тогда человек закричал снова, на разные голоса, с визгом и хохотом… Ему нравилось, как звенит на этой чужой земле его голос - будто глас повелителя, коему покорны и земли, и реки, и люди, и города. Но, словно бы в ответ на крики свои, услышал он вдруг за спиной гудение трубы. Трубили на заставе или где-то вблизи нее; боевой горн выпевал какую-то странную мелодию, то заунывную, то неожиданно тревожную, отрывистую… От этих звуков все возбуждение всадника сняло как рукой. Он замолк, оглянулся назад, хотя в темноте ничего нельзя было разобрать, и пришпорил коня.

Осталось совсем немного, три заставы, и тогда он достигнет маленького городка Катука, что стоит у самой излучины великой реки Хорот. А там, смотря по обстоятельствам, либо - на переправу и в горы, либо - на торговую баржу, и к устью Хорота! В Мессантию! А из Мессантии он легко доберется морем до Кордавы… По реке, рассуждал беглец, ехать, пожалуй, быстрей и безопаснее. Не нужно скитаться в горах Пуантена, где его могут заметить и схватить… Утром во дворце наверняка обнаружат его исчезновение и поднимут тревогу…

Только отзвенел протяжный, так раздражающий всадника голос трубы, как впереди раздался новый глас, тоже заунывный, переливчатый и тревожный. От него беглец почувствовал неприятное покалывание в висках: что-то случилось? Ищут злоумышленника? Или вора? Но он же и есть злоумышленник и вор… Нет, не может быть, чтобы искали его! Как советовал кхитаец, он скрылся словно тень, бежал под покровом ночного мрака… И на первой заставе стражников ничуть не удивило его появление… Скоро второй пост; если он и его проскочит, значит, все в порядке.