И тотчас раздался взрыв.

Клейтон бросился на пол и накрыл своим телом Оливию. Над ними пронеслась волна горячего воздуха с осколками.

Оливия чувствовала на шее дыхание Клейтона. Но он не навалился на нее, а оперся на локти, чтобы ей было легче. Хотя ей очень хотелось, чтобы он не принимал подобных предосторожностей. Ей хотелось быть вдавленной в камни, чтобы навсегда запомнить его вес и жар его тела.

Когда пыль улеглась, Клейтон помог ей подняться на ноги и отряхнуться. Затем они пошли вперед. Через некоторое время их догнал Йен, которого они пропустили вперед.

Клейтон взял Оливию за плечи и прижал спиной к стене.

– У тебя настоящий талант выживать в опасных ситуациях.

Его губы были горячими и жадными. И Оливия почувствовала жгучее всепоглощающее желание. Темнота же в тоннеле была абсолютной, и она не могла видеть Клейтона, только чувствовала его. Чувствовала его запах и прикосновение колючего от короткой щетины подбородка. Она не знала, как его руки и губы будут ласкать ее в следующий момент, и не желала знать. Ей хотелось сейчас лишь одного – потеряться, забыться в этом чудесном безумии.

И оказалось, что даже в полной темноте она легко могла дать понять Клейтону, в каком именно месте его губы нужны больше всего – на горле, плечах, груди…

Внезапно пробудившийся голос разума говорил, что она должна остановиться.

Но ей нужно было лишь одно последнее прикосновение перед прощанием навсегда. Ей необходимо было запомнить его губы. А также волосы, плечи…

Тут выяснилось, что запомнить нужно слишком много и на все катастрофически не хватало времени. И конечно же, не было времени, чтобы запомнить каждый палец. Интересно, почему она никогда не обращала внимания на его уши? А ведь мочку уха так приятно слегка прикусить зубами или тронуть языком…

Все, довольно!

Ох, ей всегда будет мало.

Хватит! Она не станет, как Голов, искать выгоду для себя, не заботясь о последствиях.

То, что она делала для спасения фабрики, – все это неправильно. Но теперь-то она исправит свои ошибки.

– Клейтон, ты…

Она почувствовала, что его губы расплылись в улыбке.

– Рассказать тебе о моем плане относительно фабрики?

– Но сначала я должна рассказать…

– Не понимаю, как вы могли заблудиться, – послышался раздраженный голос Йена. – Тоннель совершенно прямой. Ни одного ответвления.

Клейтон, тихо выругавшись, оторвался от Оливии. Взяв ее за руку, он прошептал:

– Больше я тебя не отпущу.

Глава 26

Все пятеро едва поместились в крошечной подвальной комнатушке, которую Йен сумел отыскать. Но все же Клейтон не мог приблизиться к Оливии.

После поцелуя в тоннеле он думал, что она станет держаться рядом с ним, ожидал, что она воспылает желанием узнать его новый план, касающийся фабрики, касающийся их двоих. Оливия же занималась обработкой раны Блина.

Но Клейтон знал, чувствовал, что она его избегала. Его мать почти всегда вела себя точно так же – даже находясь дома, была слишком занята, чтобы обратить внимание на сына. Он хорошо помнил, как бродил вокруг ее туалетного столика, стараясь казаться повыше. Думал, что, может быть, тогда она его заметит.

Клейтон подавлял желание выгнать всех из комнатушки, привлечь Оливию к себе и целовать до тех пор, пока она не забудет обо всех и обо всем, кроме него.

– Ты грезишь, – констатировал Йен, когда Клейтон подал ему чашу с растопленным снегом, чтобы охладить палец, обожженный при поджоге взрывчатки.

– Ничего подобного, – буркнул Клейтон.

– Скоро ты начнешь петь серенады ее золотистым локонам.

Внимание Клейтона переключилось на золотистые локоны Оливии, растрепавшиеся во время побега. И он не мог отвести глаз от ее губ – она разговаривала с Блином, обрабатывая рану у него на голове. Огромный мужик раздувался от гордости, прислушиваясь к ее словам. Неудивительно, что он слепо таскался за ней повсюду.

Клейтон стиснул зубы, сдерживая порыв подойти к ней ближе, чтобы она посмотрела и на него тоже. Проклятие, он уже давно не ребенок. Как только они останутся наедине, он спросит, почему она избегает его.

– «Оливия с золотыми волосами, давай сбежим от Голова и порезвимся сами…» Хм… Пожалуй, это не лучшее мое произведение, – сказал Йен.

– Заткнись.

Йен пожал плечами.

– Если ты хочешь, чтобы она перестала тебя избегать, прекрати хмуриться. И подумай о том, как заполучить ее. Знаешь, мы с Мэдди всегда подозревали, что ты ужасно целуешься, но…

– Хватит! – Его голос прозвучал достаточно громко, чтобы привлечь внимание Оливии. Она взглянула на Клейтона, но потом опять обратила все свое внимание на Блина.

Но Йен не умел молчать.

– Кроме того, ты можешь задать себе следующий вопрос: по какой причине она избегает тебя?

– Проклятая фабрика… – буркнул Клейтон.

– Фабрика стоит того, чтобы потерять женщину?

– Я ее не потеряю из-за фабрики.

Йен закрыл рот, но его молчание длилось недолго.

– Ты решил оставить все, как есть?

– Нет, я просто изменил свой план.

– Включает ли твой новый план уничтожение ее фабрики?

– Только частично.

– Звучит не очень обнадеживающе.

Клейтон пожал плечами.

– Она упряма, но знает, почему я должен так поступить.

– А кто из вас более упрям?