007. Вы живёте только... трижды

Дамблдор непонимающе перевёл взгляд на Рона. Тот — рыжеволосая шпала, покрытая равномерным слоем подростковых прыщей и веснушек — ни на могучую глыбу, ни на матёрого человечища никак не тянул.

— Не этот Уизли, другой Уизли, — пояснил Бонд. — Мистер Артур Уизли. Он сделал мне больно, и я его укусил. Несколько раз. В шею, в лицо и, кажется, в бок. А когда он повернулся, чтобы убежать, ещё в ягодицы добавил, чтобы неповадно было. Все клыки об него сточил.

Альбус встретился глазами с Минервой МакГонагалл. Та ответила понимающим кивком.

— А вы можете описать, где это происходило? — Директор изо всех сил постарался, чтобы вопрос прозвучал беспечно.

— Я знаю совершенно точно, — ответил Джеймс. — Министерство Магии, девятый уровень, коридор, ведущий от зала лифтов к Отделу Тайн. Сэр, Артур Уизли потерял около двух литров крови, он страдает от нервно-паралитического яда, который я ему впрыснул. Если немедленно не отправить ему помощь, он может выжить. Но, честно говоря, я бы на этот результат и кната не поставил.

Через своё устройство связи Бонд услышал, как Эм, следившая за его словами, передала команду очистить здание Министерства Магии.

— Сегодня как раз очередь Уизли, — Минерва многозначительно вздёрнула сначала одну бровь, потом другую.

— Верно, — Альбус встал из-за своего стола, и Джеймс, наконец, смог рассмотреть его одежду — пафосный, пурпурный халат, расшитый золотом. — Эдвард! И вы, Дайлис!

На портретах, висящих рядом со столом директора, волшебник с землистым лицом и короткой чёрной чёлкой и его соседка, пожилая ведунья с длинными серебряными локонами, мгновенно открыли глаза.

— Вы слушали? — спросил Дамблдор. Волшебник кивнул, волшебница сказала:

— Сам виноват. Мы просили хотя бы радио для нас поставить. Никаких развлечений в этом промозглом Хогвартсе…

— Он рыжий, в очках, — сказал Дамблдор. — Эдвард, вам надо поднять тревогу, позаботьтесь, чтобы его нашли наши люди.

Оба кивнули и боком ушли из своих рам, но не появились на соседних портретах (как это обычно бывало в Хогвартсе), а просто исчезли. На одной картине остался только задник — чёрный занавес, а на другой — красивое кожаное кресло. Джеймс заметил, что другие директора и директрисы, мирно дремавшие в своих портретах и похрапывавшие самым натуральным образом, нет-нет да и поглядывали на него украдкой из-под полуопущенных век.

— Эдвард и Дайлис были самыми прославленными директорами Хогвартса, — сказал Дамблдор, стремительно пройдя мимо гостей к клетке с фениксом. — Настолько знаменитыми, что их портреты висят во многих важных учреждениях волшебников. Они свободно перемещаются между своими портретами, и поэтому могут сообщить нам, что происходит в других местах. У них это займёт всего лишь несколько минут. Садитесь, пожалуйста.

Минерва МакГонагалл вынула палочку и сотворила четыре весьма колченогих и неудобных стула, на которых расселись ученики. Сама Минерва заняла широкое, мягкое кресло для посетителей.

Альбус потыкал пальцем в птицу, мирно дремавшую в клетке с засунутой под крыло головой. Феникс встрепенулся, открыл глаз, зевнул и с неодобрением покосился на разбудившего его волшебника.

— Нам будет нужно предупреждение, — очень спокойно сказал Дамблдор птице.

Вспышка пламени, и феникс исчез. Дамблдор жестом заставил освещение кабинета ярко разгореться, стремительно подошёл к одному из тонких серебряных приборов (назначения которых Джеймс до сих пор не знал), перенёс его на стол, сел и легонько постучал по нему концом волшебной палочки.

С ритмичным позвякиванием прибор ожил, из серебряной трубочки наверху стали выходить маленькие клубы бледно-зелёного дыма. Директор внимательно вглядывался в дым, между бровей у него залегла глубокая морщина. Через несколько секунд дым пошёл ровной струёй, она сгущалась и закручивалась в воздухе… Внезапно Джеймс сообразил, что из дыма вылепилась змеиная голова с разинутой пастью. Между тем дымная змея медленно превратилась в две змеи, обе сворачивались и извивались над столом. С видом мрачного удовлетворения Дамблдор слегка постучал по прибору палочкой: позвякивание замедлилось и стихло, дымные змеи побледнели, расплылись в воздухе и пропали.

— Чаю? — предложил Дамблдор, поднимая серебряный прибор и наполняя из него свою чашку. — У меня ещё есть имбирное печенье и лимонные дольки.

В это время справа под потолком раздался крик: волшебник по имени Эдвард, слегка запыхавшийся, снова появился в своей раме.

— Дамблдор!

— Какие новости? — сразу откликнулся тот.

— Дамблдор, там никого нет! Сторож лежит за своим столом, под ним лужа крови размером с Атлантический океан. А внизу нет портретов, я не могу увидеть… Пришлось заскочить к Фаджу. Боюсь, он не поверил мне, но я кричал на него, пока он не послал человека проверить, — сообщил волшебник, вытирая мокрый лоб о висевший сзади занавес. — В общем, они не сразу мне поверили, но всё-таки отправились посмотреть. Короче говоря, всё так, как сказал Поттер. Вид у Уизли неважный, он весь в крови. Когда они ушли, я перебежал в портрет Эльфриды Крэгг, чтобы разглядеть получше…