007. Вы живёте только... трижды

— По некоторым косвенным признакам, как то: полное отсутствие изображения, отсутствие фоновых шумов на звуковой дорожке, отсутствие меток синхронизации, низкая вероятность соответствия позиций Тома и преподавателя по окончании фразы потенциальным перемещениям объектов за время произнесения фразы, значительное превышение громкости голоса преподавателя по сравнению с предыдущим звукорядом, а также десятку других, менее значительных причин, можно с уверенностью определить, что эта запись была подвергнута монтажу, — триумфально заключил он. — У меня тут есть отчёт эксперта. Ему потребовалось пять страниц, чтобы назвать подделку подделкой.

Эм моргнула:

— Подделка? Маги умеют подделывать записи памяти?

Эс отодвинул клавиатуру и положил на её место большой кожаный планшет:

— Мэм, вы задали очень интересный вопрос. Но я его предусмотрел. Понимаете, у полимерных молекул записей воспоминаний нет аналога теломер[313] ДНК, поэтому логично было бы ожидать, что при неизбежной деградации материала могут возникать искажения записи. Однако я нашёл аналоги хэш-сумм в конце каждой молекулы и блок метаданных, отслеживающих изменения. Вот тут я подготовил краткий отчёт по файловому дескриптору воспоминаний, — Эс вынул из планшета толстенную пачку листов, плотно заполненных убористым текстом, небрежно скреплённую огромной канцелярской скрепкой. — Хэш-сумма, рассчитанная при создании воспоминания, не совпадает с нынешней, а лог изменений утверждает, что воспоминание было исправлено уже после того, как было создано. Но вносил изменения хозяин воспоминания.

— То есть либо Том Риддл, либо этот пухленький, — кивнула Эм.

— Этот пухленький, — поправил Эс. — Мне не удалось расшифровать идентификатор владельца, но указанный в дескрипторе биологический возраст не соответствует возрасту Риддла. И нет, описание не правилось, там хэш-суммы совпадают.

— Итак, у нас есть нечто, о чём человек очень сильно захотел забыть, — задумчиво протянула Эм. — Да это же настоящий кладезь с точки зрения разведки! Надо ему только напомнить о том, о чём он хотел забыть, и убедить его, что регулярно поставляемые сведения обеспечат нам превосходную амнезию. Эс, вы уже разобрались, что именно этот мужичок попробовал забыть?

— Нет, мэм, — покачал головой компьютерщик. — Данные затёрты.

— А этот ваш undelete? — шевельнул кадыком Кью. — Вы мне все уши прожужжали тем, какая это замечательная утилитка. Натравите её на это воспоминание!

— Не получится, — Эс замотал головой так, что его очки чуть не слетели. — Мы же работаем не с оригиналом записи! Мы анализируем копию, воссозданную по результатам секвентирования молекулы! И если в оригинале и были какие-то следы, которые позволили бы нам восстановить удалённую информацию, то на копии их нет, а оригинал во время секвентирования уничтожается. Надо было анализировать электронные оболочки атомов во время расшифровки, — добавил он в приступе самокритики, — но, во-первых, я тогда не знал, что информация может быть перезаписана, а во-вторых, подобные технологии ещё не изобретены…

Таннер и Кью уставились друг на друга. Наконец, Эм осторожно подытожила:

— Тогда у нас есть одна зацепка. Что такое крестраж? Билл? Изабелла? Джейкоб?

Билл пожал плечами:

— Нет данных.

— Что, во всей этой огромной библиотеке, пересланной нам агентом Купальницей, нет упоминаний о крестражах?

— Может, и есть, — дипломатично ответил Таннер, — но либо наши аналитики до них ещё не добрались, либо не сочли эту информацию важной. Эс?

Эс вернул на стол перед собой клавиатуру и отстучал запрос в базу данных:

— Лексический поиск по тексту оцифрованных к настоящему моменту книг даёт два вхождения. Напоминаю, что оцифровали мы пока только около двенадцати процентов пересланных Бондом материалов… Итак, вхождение первое: «Искусство тёмной магии», манускрипт 1216 года, страница сто сорок восьмая: «О крестражах же мы говорить не будем». Слово «крестраж» помечено знаком вопроса переводчиком, который не был уверен в его написании, значении и уместности в данном контексте. Вхождение второе: ежеквартальный журнал «Вестник некроманта», номер два за 1807-й год: «Те, кто знает слово „крестраж”, уже наверняка догадались, что мы имеем в виду; остальным же придётся дождаться продолжения статьи в следующем номере». Снова значок вопроса и приписка: «Журнал был объявлен вне закона в конце июля 1807-го, редакция и коллектив авторов в полном составе арестованы, обвинены в распространении порочащих магию сведений, приговорены к пожизненному лишению свободы в Азкабане и скончались там ещё до октября. Следующий номер не был подготовлен, гранков не сохранилось, черновики статей были сожжены в присутствии сотрудников Министерства Магии, шрифт расплавлен, наборный станок разобран и уничтожен, а подписчиков потом ещё несколько лет таскали по судам».

Присутствующие поёжились.

— Это из-за одного слова они так?.. — спросила Изабелла Крулл.

— Не знаю, — пожал плечами Таннер, — я не читал этот номер. Откуда он у нас?