026 (СИ)

Поочередно, шнуры док станции покинули разъемы моего корпуса, и реальность вновь поприветствовала меня шумом городских улиц, тусклыми солнечными лучами, пробивающимися сквозь жирные тучи, и Спайком, сидящем напротив кровати.

— Как полетал, Ти? — укоризненно спросил пес.

— О чем ты?

— Ребята мне доложили о том, что случилось. Зачем ты снял барьер?

— Он больше не нужен.

— Серьёзно?! Я проделал такую работу, а ты просто взял и отменил ее результат!

— Спайк, все нормально, — я хотел погладить его, но он отпрыгнул назад, как от кислоты, которая могла разъесть метал.

— Да? Женщина с ребенком — нормально? А бункер — тоже в порядке вещей? Тебя не смущает, что дверь, черт пойми куда ведущая, находилась все время под небоскребами, в которых проигрывались самые сильные воспоминания о твоем бывшем хозяине? Ты не подумал, что Лийч мог отравить содержимое этого бункера и создать проблему куда более серьезную, чем то, что было?! — каждое слово Спайка, сопровождалось громким лаем. Еще никогда мне не доводилось видеть его таким раздраженным и злым, да еще и повышающим на меня голос.

— Хватит приписывать Лийча к каждому дерьму, которое происходит! — выпалил я в ответ, но червь сомнения, как ни иронично, грыз мои мысли. Вирус совсем не при делах. Было нечто серьезней. — Успокойся. Ты оставил охрану, я отдал им дополнительный приказ, так что переживать не стоит. К тому же, Элизабет не опасна.

— ЭЛИЗАБЕТ!? — на всю комнату взвыл пес. — Та покойница? Какого хрена она шляется в твоей пустой башке?! И ты говоришь не беспокоиться? Ти, да я…, — Спайк не продолжил, заметив, что от меня не стоит ждать защиты. Эта короткое перекидывание слов, немного выбило меня из колеи, заставив на короткий миг задуматься. — Что стряслось?

— Опасность представляет то, что она сказала. Вирус, Спайк, — малая часть того, о чем стоит думать, — я уперся локтями в колени и скрестил пальцы. — Память, сознание, личность.

— Не понимаю…, — проскулил питомец.

— Какова вероятность, что все это на сто процентов мое, а не чье-либо еще? Элизабет заявила, что она — моя тень, подавленная сущность. В этом есть доля правды, ведь я очень долго сопротивлялся тому, кем являюсь. Верить себе, своим идеалам, и тогда тайное станет явным, — ее изречение. Предполагаю, что бункер откроется тогда, когда я приму то, что отвергаю, а дальше? Что внутри, и почему оно спрятано? Элизабет знает, но не говорит, а знаешь почему? Я запретил ей.

— Но ты не помнишь этого?

— Именно. Отсюда возникает сомнение, что все мое существо — не мое вовсе. Я — машина, Спайк, созданная для определенных задач. Эмоциональность — функция, данная, чтобы люди чувствовали себя комфортно в моей компании, не более. Для меня она не несет никакого практичного смысла в повседневности без человека, но, так вышло, что именно эмоции породили во мне любопытство. «А почему так? А как этак? Что значит то? А если взять вот это и добавить это?» Вопросы не покидали мою голову, и я начал изучать, копаться в информации и пришел к тому, что заметил странную вещь — несостыковку в обществе. И понеслось, только на этот раз, вопросы задавались не самому себе, а Шестнадцатому, у которого я искал ответы и поддержку. Но, что я получил? Упрёки, наставления и личную беседу с Лидером. Как сказала Элизабет, именно тогда и пошло отрицание себя, как такового.

— К чему ты ведешь, Ти? — озадаченно спросил Спайк. — Пока все в рамках нормального, ничего особенного.

— Почему я, Спайк? Почему моя модель и никакая другая? Да, Шестнадцатый говорил, что перед этим утилизировались прошлые версии, которые так яро вопрошали, но они оказались не такими податливыми, как Двадцать Шестой собственной персоной. Эмоциональность — не редкая приправа к блюду, под названием «Робот», но только у меня она перешла дозволенную грань. Функция стала влиять на тело. Вот только разум — выше этого, он контролирует все, но не смог совладать с «эмоцией». Тогда все претензии к нему. Машина — это пустая оболочка, и только наличие разума делает ее тем, что по итогу может служить, воевать и функционировать в целом. У людей была популярна цитата, которую и я произносил однажды: «Мыслю, значит, существую», но робот не человек, и ему подходит немного другой вариант: «Существую, значит, могу мыслить». Кто дал мне возможность думать? Кто загрузил разум в это тело, был ли он пустым, чтобы я мог его развивать или же он чей-то, а я просто существую по его указке?

Шестерни в голове зашумели, корпус начал нагреваться, что из-под брони задымил пар, руки начали дрожать, зрение сбоить. Пес плыл в моих глазах, и я «чувствовал», что теряю себя, уплываю куда-то вдаль, подальше из апартаментов, Кика-Йорка и планеты вообще. Но что-то резко вернуло меня на землю: простое прикосновение к бедру и потирание о торс железной морды Спайка. Его маска не отображала никаких световых сигналов, в пустом и черном стекле, виднелось только мое отражение. Он поднял голову и посмотрел на меня: