0f38d74c480a4cc3f66ad4d0dc7c05fe

Кюхён засунул голову под подушку. К сожалению, он все равно слышал приглушенные стоны и другие звуки. Монах никогда не видел воочию, как происходит совокупление двоих людей, будь то однополая или разнополая пара, но воображение в красках рисовало ему творящееся в соседнем номере. Не помогало даже чтение мантр: стоило ему мысленно сказать несколько первых слов и попытаться таким образом отвлечься, как бессовестное сознание возвращало его к творившемуся в соседнем номере беспределу. Из-за этого Кюхён всю ночь не мог уснуть и, едва рассвело, вышел на улицу, чтобы предаться медитации. Однако там, на лестнице, уже сидел, слушая музыку, Хичоль. Первой мыслью монаха было скрыться в номере и медитировать там, но эта мысль растворилась, стоило вампиру помахать ему рукой и улыбнуться.

— Слушай, падре, может, ты мне скажешь, какого черта я с оборотнем переспал? — грустно спросил он, выдергивая из ушей пуговки наушников. — Ты же философией занимаешься, наверное. Вот, пофилософствуй немного, пока мы не пошли искать наркоторговцев. — Хичоль посмотрел на свои часы. — У нас не так много времени, а мне нужно поболтать. Я не то чтобы сожалею, хоть это было и отвратно, просто…

Кюхён сел на ступеньку рядом с Хичолем, едва сдержав порыв взять его за руку.

— Ты — несчастный, запутавшийся человек, — сказал монах, с пробирающим до глубины души состраданием глядя на предмет своей запретной любви.

— Есть такое, — согласился тот. — И что? Это меня оправдывает?

— Оправдывает, если в твоем сердце есть раскаяние. — Кюхён наконец исполнял свою мечту — был наставником для «падшего». Он чувствовал небывалый прилив душевных сил.

— Раскаяние? Еще чего. — Хичоль поморщился. — Просто как-то неуютно мне от этого. Не надо было. Но вообще у меня часто такое бывает. Не надо, не надо — а потом уже в чьей-то постели просыпаюсь… Ты прав, я запутался. Но чтобы ВОТ ТАК… Говорил же себе, что с вами шестерыми никаких отношений иметь не буду! Ну, разве что с Чанмином дружить, от него никуда не денешься… И вот еще беда. На людей охотиться. Не хочу, и все тут! А ночью пришлось, маньяка какого-то укусил… — Хичолю пришла в голову некая идея, и он вмиг оживился. — Слушай, Кю, ты для Дже какие-то лекарства делал, чтобы он не совокуплялся со всем, что не приколочено. А мне такое наколдовать можешь, чтобы крови не хотеть?

Кюхён отрицательно помотал головой.

— Жалко. — Хичоль снова поник. — Придется выслеживать людей, кусать, может, убивать… Я же не выбирал такую жизнь, вообще-то… Все Мин, зараза эта…

Сердце Кюхёна не выдержало. Хичоль не хотел быть монстром, оплачивать вечную жизнь человеческой кровью! Он заслуживал прощения и поддержки!

Монах поднялся на ноги и тепло улыбнулся вампиру.

— Я могу давать тебе свою кровь, Ким Хичоль, — сказал он. — Не причиняй боли другим людям. Когда тебя станет мучить голод — проси меня, я позволю тебе питаться. Ты не виноват в том, что стал таким, тебя тяготит проклятие. Мой долг — помочь тебе легче переносить свое состояние. Но только обещай, что никогда не укусишь простого человека.

— О-обещаю, — ответил обалдевший Хичоль, даже начавший заикаться от такого сюрприза. Кюхён похвалил его и ушел обратно в свой номер, совсем забыв, что собирался медитировать на относительно свежем воздухе. Вампир проводил его взглядом и пробормотал: — Ни фига себе, я донора нашел… Вот это урожайная, однако, ночка… Еще бы новоявленного хахаля нормально трахаться научить — и прямо в шоколаде буду…

Кюхён снова лег в постель и быстро заснул. Он наконец чувствовал себя умиротворенным, хотя и сам не понимал, что было истинной причиной этого. Ему казалось, что дело в шансе спасти проклятого от лишних грехов; на самом деле, пожалуй, монаха радовала перспектива регулярно вступать в весьма тесный физический контакт с вампиром. Он спал бы долго и спокойно, но скоро в дверь постучался Чанмин. Пора было ехать на виллу к главарю местных наркодилеров. Джунсу, естественно, настаивал, чтобы Ючон остался в отеле — «мальчику» определенно нечего было делать в логове преступников. Слушать его, конечно, никто не стал. Когда «великолепная семерка» занимала места в арендованном Чанмином минивэне, он увлеченно ворчал, а всю дорогу до виллы давал майору указания. Если бы тот вздумал им следовать, то при встрече с членами наркокартеля держал бы Джунсу за руку и не открывал рот без разрешения.

Тем временем в Москве

Анжелика пришла домой в слезах; она явно уже успокаивалась, но, как только ее увидела старшая сестра, немедленно возобновила проявление страданий с целью получить моральную поддержку.