0f38d74c480a4cc3f66ad4d0dc7c05fe

— Да, и что? — Джунсу взял его за руку. — Милый, мы ни во что вмешиваться не будем. Это опасно. Максимум — отчитаем Чанмина за то, что он потерял совесть. Так о чем, Юно, ты хотел поговорить?

— Уже ни о чем, — широко улыбнулся герцог, глядя не на Джунсу, а на Ючона. — Ерунда.

Все-таки майором оказалось нетрудно манипулировать. Он был, как удовлетворенно заключил Юно, жалок в своей собачьей привязанности к художнику, и это делало его прекрасным орудием битвы.

Дон Эстебан, колоритный латиноамериканец, будто вышедший из голливудского боевика, выслушал Чанмина со все возрастающим удивлением. Его убедила только презентация, которую старший вампир мастерски провел: укусил одного из подчиненных наркобарона и изложил его краткую биографию. Тогда дон Эстебан похлопал в ладоши и попросил принести своим мистическим товарищам лучшей текилы.

— А ведь я даже слышал о таком, — произнес он в глубокой задумчивости. Чанмин поблагодарил девушку, принесшую текилу, и хозяина виллы за угощение, попробовал выпивку и признался, что это — настоящее произведение искусства.

— Я сам много слышал, а потом на него наткнулся, — влился в беседу Хичоль, жестом указывая на своего господина. Сказав это, он ненадолго замолчал, поразившись сверхзвуковой скорости освоения очередного иностранного языка. Всего-то и требовалось, что послушать обстоятельный диалог, чтобы восполнить оставшиеся пробелы. — Теперь я как бы с ними. Но прошу не забывать, что на самом деле у меня ситуация со-вер-шен-но другая.

Дон Эстебан не обратил на него внимания. Иерархия и род деятельности много значили для него; статус слуги ставил на Хичоле клеймо, а профессия поп-певца лишала всяких прав на уважительное отношение.

— Итак, кто, вы говорите, в нашем распоряжении? — спросил мексиканец, обращаясь к Чанмину. — Два вампира, оборотень, маг, инопланетянин, целитель…

— И простой бухгалтер, — закончил Чанмин. — Я взял его из личных соображений.

— Хм… — Дон Эстебан почесал подбородок. — А бухгалтер он хороший?

Джеджун в это время покинул гостиную и, неуютно ежась под взглядами охранников, прохаживался по саду. Там он встретил смуглую черноволосую девочку лет четырех или пяти, в кремовом платье с рюшами, которая норовила ободрать самую пышную клумбу и неизменно встречала преграду в виде своей пожилой няни. Джеджун присел рядом с юной разбойницей и попытался жестами объяснить ей, что вести себя так нельзя; девочка, которой полагалось говорить по-испански, топнула ножкой и ответила по-английски, что чужая тетя не может ей указывать, а если продолжит — она позовет своего папу. Джеджун говорил по-английски хорошо, хотя с явным акцентом, и завел с малышкой беседу. Во-первых, пришлось объяснить, что он — вовсе не тетя; во-вторых, рассказать, что растения — живые, и если их выдрать из клумбы, то они умрут.

— Пусть умирают, — заявила девочка. — Люди тоже умирают. Моя мама умерла, и цветам можно.

— Это дочь дона Эстебана, — сухо пояснила няня, хватая девочку за руку и оттаскивая от Джеджуна. — Сильвия, пойдем заниматься рисованием.

Сильвия засеменила за пожилой женщиной, которая вела ее в дом, и у самого крыльца заинтересованно обернулась на Джеджуна. Тот улыбнулся и помахал ей рукой. Сильвия немного поразмыслила и показала ему язык. Джеджун ответил тем же, и девочка засмеялась. Видимо, «странная тетя» произвела на малышку впечатление, потому что она не послушала няню, которая просила нарисовать пляж, и намалевала портрет этой «тети» на фоне клумбы. Когда шедевр был завершен, Сильвия с угрозой истерики потребовала отвести ее к Джеджуну. Тот еще не ушел — он снова находился в гостиной, где пытался поговорить по душам с мечтательным Кюхёном. Увидев его, девочка подбежала к нему с альбомным листом, на котором красовался человечек неопределенного пола с желтыми волосами, и положила творение на колени своего натурщика.

— Это вы, тетя, — пояснила Сильвия. — Клумбу охраняете.

— О, спасибо. — Джеджун ласково погладил девочку по волосам. — Очень похоже.

Он решил больше не разубеждать малышку в своей принадлежности к прекрасному полу. Все равно, как он думал, они с ней виделись в первый и последний раз в жизни.

— Ну класс, Мин, ты ухитрился всех припахать! — громко прошептал Хичлоль, выходя с веранды. Чанмин самодовольно улыбнулся и кивнул. — Даже Дже!

— Еще не факт, что он справится, — заметил Чанмин, подняв вверх указательный палец. — Он, конечно, отличный специалист, но не уверен, что финансовые махинации — это его конек.

— Связался с тобой, бедненький, — вздохнул Хичоль. — Из честного трудоголика превратится в преступника!

— Кстати, тебе тоже не мешает превратиться, — напомнил Чанмин. — Мы начинаем доказывать свою полезность уже завтра, а ты даже драться не умеешь. Проведу тебе экспресс-курс молодого бойца.

— Мог бы оставить меня в тылу вместе с Джунсу и Джеджуном, — пробурчал Хичоль. — Я же личность с тонкой душевной организацией, человек искусства…