0f38d74c480a4cc3f66ad4d0dc7c05fe

— У нас будет секс? — предположил Чанмин, затравленно глядя на китайца. С Юно было проще. Тот нежно обнимал и говорил, что влюблен. Он был добрым, отзывчивым, ласковым. Не то что некоторые герцоги. — А мы займемся сексом до или после клизмы? Что я несу… Конечно, после… Мне встать на колени?

— Лежи на спине, — бесстрастно ответил Ханген.

Чанмин послушно откинул голову на подушку и стал медленно расстегивать ремень на брюках.

— У меня есть смазка, — сказал он, не решаясь переходить к застежке-молнии. — В тумбочке. А сама клизма — в ванной. И… Подстели под меня что-нибудь. Ну, мало ли… Польется…

— Обязательно польется, — пообещал Ханген. — Ничего, уберут. Я заплатил.

Чанмин обреченно усмехнулся и расстегнул пуговицу на джинсах. Ему предстояло перенести величайшее унижение в своей жизни. Хорошо, что это хотя бы делал не господин — тогда Чанмин мог бы и возбудиться, а уж от такой реакции стало бы совсем противно.

— Будет очень больно, — усмехнулся Донхэ. Хёкдже толкнул его локтем и захохотал.

— Молодые господа, спокойно, — попытался разыграть бодрость Чанмин. — Я это уже проходил с покойным Юно. Не смертельно.

— Такого ты точно не проходил, — прыснул Хёкдже.

— Гарантирую — противнее будет вам, — продолжил паясничать Чанмин. — Ладно еще когда воду заливают. Но вот как назад пойдет — сами сбежите от греха подальше.

— Не-а, весело будет, — сказал Донхэ. — Китайская подделка под Терминатора, начинай.

Чанмин стал стягивать с себя джинсы, но Ханген остановил его, грубо схватив за руку.

— Ты сам меня разденешь? — догадался Чанмин. — Полноценное порно… Тебе же не приказали со мной сюсюкаться?

— Нет, просто сделать это, — ответил китаец.

Чанмин стиснул челюсти, но все равно заорал от боли: Ханген двумя пальцами оттянул веки провинившегося слуги, а затем стал медленно, методично вырезать его карий правый глаз. Донхэ подбежал к кровати и стал держать жертву, мешая ему дергаться.

Когда с операцией было покончено, Ханген бросил глазное яблоко на ковер, вытер окровавленные руки о покрывало и ушел.

— А он был не очень аккуратен, — заметил Хёкдже, разглядывая изуродованное лицо Чанмина. — Порезал тебе морду.

— Пока походишь так, — добавил Донхэ. — Отлично выглядишь, сволочь.

Братья покинули номер. Чанмин, заливая собственной кровью подушку, достал из тумбочки телефон и открыл сообщение от Джеджуна.

«Любимый, где ты? Я волнуюсь!»

Ответить? Ну уж нет. Не надо ромашкам видеть, какое он ничтожество.

Зато хоть не унизили.

Джеджун, узнав от Юно о местонахождении Чанмина, решил немедленно отправится к нему, хотя было уже четыре часа утра. У омеги были заплаканные красные глаза и перепачканные тушью рукава блузки, которыми он вытирал слезы, но он наспех смыл макияж и переоделся.

— Останься дома, — посоветовал Кюхён, заглянув в его комнату. — Чанмин — нехороший человек. Он мог так поступить и сознательно.

— Нет! — Джеджун просунул голову через горловой вырез трикотажной кофты и поправил на себе одежду. — С ним что-то случилось! Я не стану его бросать! Вот если он мне лично скажет, чтобы я шел на все четыре стороны, — тогда пожалуйста!

— Хочешь, припру его? — предложил Ючон, присоединившийся к Кюхёну в игре «суем нос не в свое дело». — Я так-то и в окно залезть могу. Возьму сукина сына под мышку и притащу к тебе, пусть объясняется.

— На плечо положи и по попе погладь, пока нести будешь, — фыркнул Хичоль, тоже подбежавший к порогу спальни Чанмина и Джеджуна. — Вот ведь говнюк, слинял и меня бросил. МЕНЯ! Я ему слуга, если что. Слугу надо всегда в известность ставить, если куда-то сматываешься. Вот вернется — пиздюлей огребет. Но не факт, что я лично навалять смогу. Кю, всыпешь ему? Он нечисть. Такая не-е-ечисть… Понял, тебе уже по фигу. Юнни, детка, отметель засранца, а я утром проглочу.

— Какое обещание, я же тогда перестараюсь и убью его, — улыбнулся герцог.

— Что проглотишь? — непонимающе заморгал глазами Кюхён.

— Зубную пасту, — неожиданно хором ответили оборотень и певец, после чего, переглянувшись, засмеялись.

Ючон шепнул Кюхёну на ухо правильный ответ, и монах, побледнев, оперся рукой о стену, чтобы не упасть.

— Все, пропустите! — потребовал Джеджун, вооружившийся сумкой. — Майор, пожалуйста, поехали со мной? Вдруг с ним что-то плохое? Все может быть! Вы ведь работаете на бандитов!

— Ага, не жалко, — согласился Ючон. — Только это… Я Су скажу, что сваливаю. Ему, конечно, по… по фиг, но все равно. А вдруг переживать будет.

— Хичоль, так правда делают? — спросил встревоженный Кюхён, хватая вампира за руки. — Это — извращение! Даже кисэн на такое не соглашаются! Не смей!

— Да что мы говорим. — Хичоль потрепал Кюхёна за ухо. — Не историк, но уверен, что и в твоем веке так делали. А уж сейчас… Когда глотают — это знак особой привязанности.

Кюхён моментально покраснел и отвернулся, пытаясь ничего себе не представлять.

Джеджун побежал вниз по лестнице, сопровождаемый Ючоном. Он бы вылетел во двор, если бы путь ему не преградили двое: зло улыбающийся Джунсу с шестью прошитыми папками в руке и печальный Рамон.