0f38d74c480a4cc3f66ad4d0dc7c05fe

А пока художник сходил с ума от свалившейся на него правды, Джеджун тонул в море счастья. В Чанмине ему нравилось все, и особенно удивляло то, как он восхищался его внешностью, ведь когда-то человек с тем же лицом вызывал у него неприязнь. Джеджун мог подолгу любоваться чертами вампира, не понимая, почему такой красивый и молодой парень решил встречаться с ним, серой посредственностью.

— Чего так на меня таращишься? — спросил Чанмин одним утром, когда Джеджун, лежа на соседнем шезлонге перед бассейном, уже минут десять восхищенно рассматривал его. — Загорающий мертвец — это так забавно?

— Ты точно не аристократ? — спросил Джеджун, тепло улыбаясь. — У тебя изящные черты.

— Сам не помню своего происхождения. — Чанмин закрыл глаза. Они снова были разного цвета — дома он давно перестал носить линзы. — Но английский охотник, который привел меня в свой дом, сказал, что спас от оборотней «крестьянского мальчика». Как уж он это определил — не знаю. Может, деревенские жители сказали, что чудовища украли ребенка. Или по одежде.

— Ну, я тоже не потомок королей, — ответил Джеджун, гладя его по руке. — Все мои четверо дедушек не имели высшего образования. Да, смешно, наверное. Четверо дедушек…

— А меня господин за провинности оставлял на пару недель в гробу в темном подвале, — засмеялся Чанмин. — Традиция такая была, уже изжила себя. Это смешнее, по-моему.

— Ты скучаешь по нему? — поинтересовался Джеджун.

— По гробу? — удивился Чанмин.

— По господину, — поправил его Джеджун.

— А-а-а… По Хичолю… Немного, но это проходит… Это как зависимость. Сначала — ломка, а потом становится легче…

Джеджун ничего комментировать не стал, но был поражен. В мире Чанмина его хозяином был Хичоль? И здесь он сделал такого же человека своим слугой? Подлая, бессмысленная месть? Или… Чанмин просто не мог жить без того, у кого было лицо его любимого господина?

Счастье не может длиться вечно. Его сменяет либо рутина, либо беда. И Чанмин понял, что спокойное время подошло к концу, когда, наблюдая за медитирующим на газоне Кюхёном, ощутил кратковременную, но болезненную пустоту в сердце. Прежде он такого не испытывал, но точно знал: умер его слуга. Хичоль стоял на крыльце и за что-то лупил оборотня, а значит, погиб Никита Сергеевич по кличке Кукурузник.

Он был наркоторговцем и имел много врагов. А господин не звал Чанмина. Поэтому вампир не понял, в чем подвох, и лишь мысленно произнес: «Ну, rest in peace*, мужик.»

Джеджун запрыгал по комнате, когда утром нашел на внутренней дверце шкафа билет на автобус и путевку в пятизвездочный отель на побережье, дополненные запиской: «Давай отдохнем неделю, чудо ты мое. Я уже попросил дона Эстебана дать тебе отпуск. Только ты, я и волны. Будем заниматься любовью на пляже. Течка закончилась, лубрикант случайно останется в номере, ты будешь пищать, и мы с ног до головы испачкаемся в песке, а потом нас оштрафует полиция. Мило, правда? Буду ждать на станции в 20:10. Целую, моя очаровательная ошибка природы, ставшая ее шедевром.»

Джеджун чуть раньше ушел с работы и собрал вещи, а в половине восьмого уже был на вокзале — в новой красивой блузке, с пышно уложенными волосами и тушью на ресницах. Но Чанмин не появился. Ни в момент отправления автобуса, ни на час позже. На звонки он не отвечал. Хичоль тоже не знал, где он. Однако Джеджун не решил, что его бросили. Это было бы нелепо, ведь вампир не предупредил и слугу. Случилось что-то плохое. Омега, плача и по мере собственных возможностей повышая голос, уговорил майора Пака отправиться на поиски Чанмина. Но тот пришел ни с чем. Вести принес лишь Юно, превратившийся в волка, вынюхивавший Чанмина и бегавший по городу, пугая жителей. Вампир был в одном из лучших отелей Мехико, правда, туда оборотня без оплаты номера не пустили.

Чанмин заказал ромашки и шел с букетом по улице, уверенный, что скоро подарит его радостному омеге. К сожалению, направляясь в сторону вокзала, Чанмин увидел того, от кого отчаянно бежал столько времени. Жестокая усмешка на красивых полных губах. Перекрашенные в черный цвет волосы до плеч. Перчатка из плотной материи только на правой руке.

Чанмин уронил ромашки на асфальт и замер. Хичоль остановился напротив него и взял двумя пальцами за подбородок.

— Ну и тварь же ты, Чарли, — сказал древний вампир. — Узнал ТАКОЕ и сбежал один… А Настя смогла привести и нас. Что сейчас чувствуешь, безродная паршивая гадина?

Чанмин едва не дрожал. Монстр, которого он ненавидел и обожал одновременно, снова стоял напротив него. Ожил. И всем своим существом требовал подчинения.

— Мне вас не хватало, господин, — честно прошептал Чанмин, падая на колени и хватая уродливую руку Хичоля, чтобы затем припасть губами к материи перчатки. — Я совершил преступление, простите… Я предал вас…

Хичоль ударил Чанмина носком туфли в грудь, и слуга упал на асфальт. Прохожие оборачивались, но никто не собирался остановиться и разобраться в происходящем.