0f38d74c480a4cc3f66ad4d0dc7c05fe

— Папа, его я привел! — бодро объявил Леонид, влетая в гостиную. — Это Хичоль, хозяин Чанмина, который его приструнит! Он запретит ему приказывать тебе!

— Лёня, дебил! — рявкнул Никита Сергеевич. — Я что сказал про Чанмина? Это — хренова убогая тварь, которая живет только благодаря мне, но теперь он мой господин и я никому не позволю причинить ему вред! Забирай отсюда этого смазливого педрилу и можешь вставить ему во все дырки, разрешаю!

Хичоль указал на себя пальцем и, благожелательно усмехнувшись, сказал:

— Грубо. Да и ваш сын, должен признаться, не совсем в моем вкусе. Пожалуй, воздержусь от предоставления ему доступа к моим, как вы выразились, дыркам.

— Папа, ну как ты не понимаешь? — Леонид подошел ближе к отцу. — Хичоль избавит тебя от господина, ты станешь свободным! Может, он даже не просто запретит ему, а убьет. Правда? — Леонид повернулся к Хичолю и с надеждой взглянул на него. — Ты ведь можешь убить его, раз он нарушил твой приказ?

— Да, я убью. — Хичоль задумчиво сцепил свои пальцы в замок и, закрыв глаза, опустил голову. — Придется. И даже не могу сказать, что мне жаль.

— Только попробуй, — зарычал Никита Сергеевич, обнажая клыки: ему нравилось так делать, потому что он считал это эффектным. — Мы теперь — одна команда!

Хичоль улыбнулся и мягко произнес:

— Я должен убить. Но не Чанмина.

Он открыл глаза и устремил пронзительный взгляд на Никиту Сергеевича, которого тут же объяло яркое пламя. Он бросился на Хичоля, и тот, не чувствуя жара от порожденного им огня, схватил его за шею. Несмотря на разницу в габаритах, древний вампир легко поднял новичка над полом и держал на вытянутой руке, наблюдая, как тот сгорает заживо. В это время Ханген, не дожидаясь указаний, одним ударом проломил череп Леониду и, завладев его пистолетом, застрелил прибежавшего на визг Кристины охранника, следом за которым, отправилась и сама жена наркоторговца. Когда Хичолю надоело смотреть на мучения Никиты Сергеевича, он бросил его на пол, предоставив заботам Хангена. Две пули — в сердце и в голову — лишили Чанмина одного из слуг.

— Сил не остается, — признал Хичоль, потерев пальцами виски. Гостиная превращалась в один большой костер, который должен был стремительно расползтись по всему дому и уничтожить его. — Я давно не устраивал приличных пожаров.

— Вам помочь? — обеспокоенно спросил Ханген, готовый поддержать гоподина.

— Нет, все в порядке. Не такая уж я и старенькая немощь. — Хичоль наклонился над Леонидом, окунул два пальца человеческой левой руки в кровь на его голове, поднес их к своему рту и лизнул. — Все-таки он не трахнул меня. Приятно это знать. Но потрогал везде, где мог… Чертов больной извращенец. Так ему и надо. Молодец, Ханни.

— Если бы я знал, что он прикасался к вам, господин, то убил бы его более жестоко, — мрачно заметил Ханген.

Хичоль пошел прочь из гостиной. Пламя, поглощавшее всех находившихся в доме, расступалось перед ним и его слугой.

— Если бы я знал, сколько времени и как именно он меня лапал, то сам бы его кастрировал, — ответил Хичоль и вдруг едва не споткнулся. Ханген немедленно подбежал к нему и позволил опереться на свое плечо. — О, как в старые добрые времена, Ханни… Я жгу города, а ты помогаешь мне держаться на ногах, когда силы начинают покидать меня… Весьма романтично. Нравится тискать мое хрупкое с виду тело?

— Это честь для меня — быть вашей опорой, — сказал Ханген, не смея смотреть на временно ослабевшего господина.

— Врешь, китайский ты мой болванчик. — Хичоль щелкнул пальцами, украшенными изящными перстнями поверх черной материи перчатки. Бежавший навстречу вампирам мужчина с оружием — вероятно, еще один телохранитель — оказался объят огнем, который набросился на свою жертву, словно дикий зверь на добычу. — После того, с каким удовольствием ты взялся за «предсмертный секс», больше таким словам не поверю.

— Простите, господин, я не достоин касаться вас таким образом, — смиренно извинился Ханген.

— Да ладно, чего уж там, мы оба тогда психанули, — благосклонно улыбнулся Хичоль.

Настя вылезла из машины и дрожала, глядя на то, как из окон горящего дома вырываются клубы дыма и языки пламени. Когда Хичоль, которого Ханген уже не поддерживал, приблизился к ней, она отпрянула и стала пятиться, пока не наткнулась на камень и не упала пятой точкой прямо на землю.

— Милая, ну чего ты так боишься? — Хичоль присел рядом с ней на одно колени и погладил левой рукой по щеке. Он улыбался, как демон, но не соблазна, а разрушения. Сейчас у него не осталось совершенно ничего общего с тем певцом, который подарил ему свою внешность и имя. Это было чудовище, получавшее удовольствие от чужих смертей и страданий. — Я должен был убить этих людей. Они знали, кто я такой.

— Я… Я тоже знаю, — прошептала Настя, чуть не плача от страха.

— Но ты — другое дело! — Хичоль поцеловал девушку в лоб. Его губы обожгли кожу, словно он весь был соткан из подчинявшегося ему пламени. — Я умею быть благодарным. Ты привела меня сюда, подарила мне шанс. Ты — а вовсе не те люди, которые сейчас сгорают дотла. Я не причиню тебе зла, лисичка.