����� 1

В ночь на девятое июля в ВУЗе была новая засада. Андрей предложил подключить парней перед самым началом операции, не дав времени опомниться. Эффект неожиданности и шок. Я возражал. Ради чего я тогда инсценировал самоубийство? Андрей меня переубедил. Он хотел заставить маньяка метаться, спутать ему карты, заставить переключиться с кровавой расправы на спасение собственной шкуры.

Сам я засел в твоей квартире с пистолетом в руках. Поджидал убийцу. В конце концов, Мэри Келли умерла в комнате на постели. Маньяк вполне мог пожелать аналогичной развязки для своей серии.

В ночь на девятое ничего не случилось. Полицейские рассосались по домам.

Зато еще до полудня всплыли интересные подробности. Один из парней обвинял другого. Я до последнего момента не мог понять: обвиняющий говорит правду или старается выгородить себя.

Понимаю, что запутал. Сейчас расскажу подробно.

Лешка обнаружил, что в его компьютер в секретарской кто-то забирался. Лешка перерыл все логи и выяснил, что с компа ушло сообщение о моей смерти. Угадай, кому и от кого?

– Мне пришло СМС с Лехиного номера.

– Именно. Только Алексей божился, что не писал тебе. А у Игоря был резон: отлучиться не мог, а выманить тебя надо. Рискнул и погорел. Гладко выходило.

О Лешкиных подозрениях Анастасия рассказала по телефону, догадалась об инсценировке.

На одной чаше весов аспирант с колоссальным потенциалом и способностями, на другой – пасынок и, возможно, даже Анастасия, а они перевешивали, знаешь же.

Я едва не рехнулся, пока гнал от твоего дома в университет. Один раз чуть с моста не навернулся, другой – едва легковуху не протаранил.

Только увидев нож и Игоря рядом с тобой, уверился окончательно. А то опасался, как бы Лешка обойму в меня не разрядил.

– А зачем из пистолетов? Почему ты Игорю сердце не остановил?

– Выстрел быстрее. Намного. А у нас счет шел на доли секунд.

Я сникла и захлопнула тетрадь Игоря. Во входной двери повернулся ключ. Вздрогнула. Игорь же один живет! Кто это? Его родители? Полиция? Кто?

Вытащив браслет времени, отчаянно старалась запустить его. Ни сенсорного экранчика, ни данных телепортации, ни даже ошибки – прибор вышел из строя.

Шаги в коридоре – комнатная дверь открылась – на меня вытаращилась Лана.

У нее даже ключи от квартиры Игоря есть. Я нервно усмехнулась. Сюрприз!

Лана смотрела злыми ненавидящими глазами – глазами лютого врага. Лучших подруг больше не было.

– Ты убила Игоря! – обвинила она, силясь поднять двумя руками гриф штанги. И удалось! Такую тяжесть – с первой попытки? Вот это сила ненависти! Хоть в окно прыгай.

Я подскочила с пола, опрокинула перед Ланой стул с одеждой, уронила второй и шмыгнула к окну.

Твою дивизию! Высоко до жути! Этаж восьмой-девятый, наверное.

– Лана, постой! Он зверски убил пять женщин! Пять!

Бывшая подруга, вцепившись в один конец грифа, размахнулась и попала в стену – разодранные обои, вмятина и шорох сыплющейся на пол штукатурки.

Ой-ёй! Если эта металлическая хреновина меня заденет – все, крышка.

– Плевать! Зато он меня любил!

Крутилось на языке возмущенное: «Любил?! Он над тобой издевался!» – но я сдержалась. Не надо злить врага, готового убить.

– Он никого, кроме себя, не любил, опомнись! Вон тетрадь его – почитай.

– Врешь!

Второй удар – в сервант. Грохот падающего стекла, жалобный перезвон разлетающихся хрустальных фужеров.

Лана зашипела, тяжело дыша:

– Это ты никого, кроме себя, не любишь! Такая же, как Катька, только хуже.

Так, Катька – это более безопасная тема, чем Игорь. Продолжим.

– Хуже? Это чем же, интересно?

– Она – шалава, так хоть не скрывала этого. А к тебе парни липли – ты даже не замечала. «Ой, мама уехала, тяжело, мне не до романов!» – передразнила мое давнее объяснение Ланка. – А сама в койку к профессору прыгнула ради диплома. Скажешь, не шалава ты?

Не нашла что может стать оружием, а вот щитом… Хотя… Дернула плоский сканер – провод от него змейкой сполз со стола на пол.

– Так ты позавидовала? Парни, мол, внимание обращают. А к Игорю прилипла, чтобы в душе чувствовать победу? Знала же, что он мне нравился.

– А если и так, то что? – губы Ивановой сжались в тонкую полоску, глаза сузились в щелки. – Не все же тебе, несчастной Леечке, получать, – закривлялась она.

Ланка приблизилась на расстояние удара. Я уперлась поясницей в подоконник, швырнула сканер во взбешенную девицу, а сама, перескочив гриф, припустила к двери.

Грохот, крик, переходящий в разъяренный вопль, топот, металл отрывается от пола, рассекает воздух, и я понимаю, что сейчас, сию секунду, резьба, на которую накручивали блины, ударит сзади.

Гриф врезается в череп – вспышка невыносимой боли – тьма – смерть.

Глава 35. И жили они…

Голоса. Сначала невнятная речь, будто я нырнула в реку и слышу из-под воды, потом все четче и четче.

– Она ударила ее этим… ну… Как называется металлическая палка для штанги? – эмоционально вспоминает женский голос.

– Гриф, – отвечает мужской.

– Ой, она жива! – взвизгивает женщина.