1-12) Сносхождение (4 сент. 2017 г. + предисловие)

В руках у него был утюжок для волос и, глядя в никуда, образовавшееся между мной и Марсом, он кольцами накручивал свою комковатую шерсть. В этом не было никакой необходимости, но, видимо, это его успокаивало.

Когда он увидел, что мы никуда не делись и по-прежнему ждём от него реакции, он скоропалительно спрятал утюжок под стойку и, переменился:

- Чтоб удете? – обратился он к нам.

- А что есть? – задал я вполне резонный вопрос.

- Сморти какый у наз распорчевой босититель, - стал подтрунивать бармен, - Нэ точ, то етот, - он схватил за хвост огромную рыбину, что глядела на меня, потянул вверх, и оказалось, что это была высокая трофейная шляпа, вроде львиной шкуры.

«И кому захочется постоянно пахнуть рыбой?» - подумал я.

- Этову чтони налёй, все подешемле!

- Тут другое дело, - похлопал меня по плечу Марс. - Все его пожелания запишешь на мой счёт.

- Какс кашежь, босс!

Забавно, но без негодования Орлингтон звучал как-то иначе: его слова начали обмениваться буквами. У него никак не получалось рассадить их по местам, при том, что он точно знал их верный порядок. Они бежали с языка врассыпную и оказывались там, где он заставал их в момент говорения.

Лама выпрямился и стал перечислял всё, что было или когда-то было в ассортименте бара. Каждый пункт меню ему приходилось разжёвывать для меня, но его произношение только усугубляло ситуацию. А я и без того не мог отличить названия блюд от названий напитков, и то и дело переспрашивал.

Где-то посреди его объяснений я отвлёкся на человека в соседней комнате. Мне на мгновение показалось, что я его уже где-то видел.

«Вот край его куртки, вот плечо, высокий. Он похож на того мужлана из анорексичного переулка, который свернул себе шею. Не уж-то он жив? Ну же, посмотри сюда! Повернись!»

Он обернулся, и я увидел живот Марса, который перегородил мне обзор.

- Кута дыс мотришь? – произнёс Орлингтон словно в рацию с плохой связью.

Затем я услышал голос Марса:

- Я отойду на минутку, нужно кое с кем поздороваться. А ты давай не зевай, а то с голоду скоро бредить начнёшь, - и перепоручил меня Орлингтону.

Я обогнул Марса взглядом, но здоровяка там словно и не было. Я застыл и стал один за другим перебирать плохо проявленные негативы собственных воспоминаний.

Видя, что я его не слушаю, Орлингтон слабо плюнул мне в лицо, видимо в его инопланетных традициях это было обычным делом.

- Что за дела? – вытерся я.

Бармен решил не упускать возможности и стал надо мной подтрунивать.

- Уна сьест нафосные шуки, варжированные злонами.

- Какие жуки? - удивился я.

- !Мне что вколоть тебе парочку кубиков стабилизатора внимания, а то ты уже по всему залу растёкся? Да, что я распинаюсь. Вон меню, выбирай что знаешь.

Я, в лёгком недоумении от вспыльчивости и освежённый плевком бармена, встал и направился в конец длинной барной стойки, где ножом на куске двери было вырезано бессменное меню.

По пути я взглядом наткнулся на висящий в воздухе большой железный поплавок. Он тут же перевернулся с ног на голову и стал распускать во все стороны прозрачные волны.

- !Убери свои щупальца! - прикрикнул Орлингтон.

Я хотел было объяснить, что я тут не при чём. Но в этом не было необходимости, так как он кричал на существо, которое наделало лужу слизи на барной стойке.

Придвинув к себе стул, я стал постигать таинственные каракули на двери. Но писал бармен тоже с акцентом, так как я ни слова не мог разобрать. Ещё и этот комар, который стал жужжать у меня над ухом. Не хватало ещё, чтобы меня укусила какая-нибудь здешняя зараза. И откуда комары на таком морозе? Я отмахнул жужжание рукой – звук загустел, усилился и приобрёл знакомый мотив: это была песня «Lazy Gun».

- Классная песня, - попытался я наладить контакт с проходящим мимо Орлингтоном. - А можно погромче? - но лама всё ещё лелеял обиду и ничего не ответил.

- Орлингтон! ОР-ЛИНГ-ТОН!

- Да,… он тебя не слышит! – произнёс со скрежетом в голосе кто-то справа от меня.

Я повернулся и увидел плохо выбритого мужчину лет 45 с раздутым лицом. Уголки его синюшных губ были высоко приподняты, но он не улыбался. На нём была гримаса самого глубокого недовольства.

- С чего Вы взяли? – спросил я, глядя, как незнакомец дрожащим рукавом светло-кофейного пиджака вытирает с шеи липкий пот.

- Да, потому, что он … сделал… громче!

От каждого слова, что незнакомец с отвращением вырывал из собственного рта, исходил затхлый запах гнили. Было заметно, что он весь дрожал, будто его истязала непроходимая лихорадка, из-за которой он поминутно был зол.

- Как это? – спросил я, но незнакомец уже отвернулся.

- Вы знаете, как сделать громче?! - произнёс я чуть настырнее, желая всё-таки получить ответ.

Он издал громкий противный звук, словно проглотил скользкий комок слизи, и показал на железный поплавок, который по-прежнему задорно подпрыгивал в воздухе и испускал прозрачные волны.

- Это… «Звуколовка». Она… залавливает твоё…настроение и вылавливает из твоей… памяти соответствующие ему… песни. Ты прошёл… мимо, вот она… тебя и заловила. Всё!