1

подвал. Том заметил камеру видеонаблюдения. Полли позвонила в звонок. Железная

дверь открылась, они вошли в небольшую комнату. Сидевшие на полу на матах несколько

человек вскочили и бросились их обнимать. Полли осторожно приоткрыла дверь в

заднюю комнату. Спиной к ним сидел в медитации Тадеуш.

– Мы здесь как на иголках, – не поворачиваясь, сказал он.

– Все в порядке, – ответила Полли.

– Попейте чаю, – Тадеуш показал на китайский чайный столик, – а потом нам надо будет

срочно поговорить.

VIII

Они заперлись в задней комнате с Тадеушем и Франсуа.

– Теперь, – сказал Тадеуш, – когда с нами больше нет Лю, ты, Том, у нас за главного

военачальника. Нам нужен план.

Том знал, что у него нет права на возражения. Он сказал:

– Нужно быстро нанести удар по Агентству. Пока они нас не вычислили. Хорошо бы их

обезглавить, устранив Колта. Но я не знаю, как к нему подобраться. Вот если бы удалось

повесить на него взрыватель…

– Есть идея, – оживился Франсуа. Том давно не видел, чтобы у него так сверкали глаза.

Джим Колт вышел из Агентства в сопровождении дюжины охранников. Подошел к

черному бронированному лимузину. По сторонам лимузин окружали еще четверо

охранников. Один из них открыл шефу заднюю правую дверь. Колт уже занес ногу в

салон, когда на его шею приземлилась муха.

– Мать твою, – выругался Колт и хлопнул рукой по назойливой твари.

Раздался взрыв, и голова Колта разлетелась на куски к ногам изумленных охранников.

Том наблюдал эту сцену из подвала по камере наблюдения. Он знал, что война только

начинается. На удар Агентства последовал их ответный удар. Но на него обязательно

последует новый удар со стороны Агентства. Это как игра в пинг-понг. Жизнь состоит из

ударов и ответов. На смену Колту придут другие Колты. Но и на смену Тому придут

новые Томы. Власть повсюду – она не только сосредоточена в центре Города, она в любом

месте, в любой точке пространства и времени, в любом жесте, слове, намерении. Она

таится и в самом тебе, в глубине твоих чувств и помыслов. Борясь с властью, ты борешься

с самим собой. Но также в любом жесте, слове, намерении есть жизнь. И эта жизнь

продолжается.