1

них есть запасной аэродром, еще одна база. Там мог кто-то остаться в резерве. Так что, Том, тебе придется нам помочь еще раз. Последний. Ты скажешь нам, где он, и на этом

мы навсегда попрощаемся. Я тебе обещаю.

Шеф погладил Тома по голове, не глядя на него, и вышел. Том вспомнил, что у его

китайской подружки был дядя по кличке Голова-Молоток. Он был обычным хулиганом.

Однажды он встретился в казино с человеком, которого звали Острый Перчик. Острый

Перчик был чиновником и депутатом парламента. В тот день он проиграл много денег

главе местной триады и не хотел их отдавать. Босс триады кричал на Перчика и обещал с

ним расправиться. Тогда Голова-Молоток вмешался в их ссору. Он достал пистолет и

застрелил обидчика. Благодарность Острого Перчика не знала границ. Он предложил

Голове-Молотку стать партнерами. Так соединились вместе влиятельность и деньги

Острого Перчика и бесшабашность и лютый нрав Головы-Молотка. Они создали самую

могущественную группировку на Юго-западе Китая. Они сжигали рестораны и магазины

тех, кто не хотел платить им дань, отрубали пальцы должникам, брали в заложники детей

бизнесменов и требовали выкуп. Они подчинили себе рыбную промышленность,

цементные заводы и грузовые перевозки. Никто не решался их ослушаться, но их

аппетиты росли. И однажды простые парни, водители-дальнобойщики, которых они

обложили непомерным налогам, вышли на митинг, говоря, что тех жалких крох, которые

им оставляют Острый Перчик и Голова-Молоток, не хватает, чтобы прокормить семью.

Голова-Молоток со своими людьми застрелили семерых дальнобойщиков. После этого

центральные власти решили навести порядок. За пару недель до операции начали

высылать из города коррумпированных чиновников под предлогом дальних

командировок. В день захвата Голова-Молоток и Острый Перчик праздновали день

рождения Перчика в своем новом ресторане в окружении двухсот бандитов. За пять минут

до захвата у них у всех отключилась телефонная связь. А потом ресторан оцепили

вызванные из столицы войска на бронетранспортерах. Банда сдалась без единого

выстрела. Голову-Молотка приговорили к расстрелу. Его сестра, мама подружки Тома, навещала его в тюрьме. Так вот там он незадолго до расстрела жаловался ей, что каждый

день его заводят в специальную комнату и приставляют электроды к гениталиям. Потом

его бьют током, смеются и смотрят, как он мучится, крича и корчась от боли. Голова-

Молоток рассказывал, что полицейские это делают просто так, для веселья – все, что мог, он уже давно рассказал, и они вовсе не хотят выпытать у него что-то новое.

«Что они будут делать со мной? – подумал Том, – и сколько это будет продолжаться?

Если б я даже что-то захотел рассказать, то все равно бы не смог – я ничего не знаю».

Том вдруг вспомнил про урок Тадеуша, упражнение, показанное им. Он вспомнил про

любовь к близким, чужим, даже врагам. Он попытался сосредоточиться, не закрывая глаза

и глядя на белую стену перед собой. Почувствовать источник внутри себя. Тепло, которое

разойдется по телу. К нему приблизились двое сотрудников. Каким-то задним сознанием

Том узнал в одном из них Джейка Ли – своего человека на Мосинлине. Но проводов и

тока не было. Первый, незнакомый, просто достал шприц и сделал укол ему в шею. Тепло

разливалось по телу Тома. Его тело размякло. А потом все изменилось. Тревога подкатила

к горлу. Вслед за ней пришли холод и ужас. Пот прошиб его насквозь. Ему свело ноги.

Судорога изогнула спину. Что-то сверлило и разрывало внутренности на части. Его как

будто растягивали на дыбе и ломали кости. Невидимая пила отскребывала от него

кусочки, один за другим перепиливая нервы. От боли глаза полезли на лоб. Он бился в

конвульсиях и кричал, кричал, кричал.

VI

Когда он пришел в себя, над ним стоял все тот же человек со шприцом. Он улыбался.

– Ты отключился, Том, но не совсем. Ты бредил. И много сказал нам в бреду полезного и

интересного. Но того, что нам нужно, ты не выдал. Так что, извини. Придется повторить

эксперимент.

И он снова вколол иглу в шею Тома.

Белые стены сжались в единый белый ком, и он навалился на Тома. Давя его огромным

катком, распластывая по земле. Том превратился в белую простыню, линию, тонкий

листик, взметнувшийся над землей и парящий между водой и небом. Он вышел из своего

корчащегося от боли тела и летал среди миров, безмолвно наблюдая за чужими

страданиями. Время остановилось в этой пустоте без начала и конца, растворились и

слились воедино в прозрачную взвесь образы, звуки и запахи, и это называлось счастьем.

Прошлое и будущее стремительно отдалялись, Том хотел бы оставаться здесь навсегда, беззвучно паря, но под ним вдруг разверзлась черная бездна, и какой-то неумолимой

силой его потащило вниз.

– Что ж, – сказал человек-шприц, – опять никакого результата. Придется еще повторить.

– Нет, – возразил чей-то знакомый голос, – еще один раз он не выдержит. Мы убьем его.

– Если мы все равно не можем от него ничего добиться, он нам не нужен.

– Я считаю, надо устроить передышку. Попробуем завтра последний раз.

– Ну, как знаешь, от одного раза нас не убудет. Завтра так завтра.