10'92

— Это наше место! — прозвучало в ответ. — Или платите, или валите отсюда на хрен!

— Не, — ухмыльнулся Бонифаций. — Сначала платите, а потом валите!

Ссылаться на Андрея мне и в голову не пришло. Кислый сюда не разговоры разговаривать заявился, ему заноза нужна.

— С какого перепуга это место ваше? — хмыкнул я, решив гнуть свою линию до конца. — Мы здесь первыми встали!

— Да насрать! — выдал Клёпа и придвинулся едва ли не вплотную. — Теперь это наше место. Всосал?

С другого бока зашёл Артём Захаров, и захотелось отступить, но не стал выказывать слабину. А вот когда Боря-Бонифаций оттеснил Воробья к «буханке», набычившийся было Костя Чижов откровенно растерялся.

И вновь я попытался удержать ситуацию под контролем при помощи слов, напомнив:

— Вы Лемешева крышевали, мы его вам оставили. А место — наше. Мы тут первые встали.

Кислый обидно рассмеялся.

— Крышевали? Енот, мы Лемешева себе забрали, потому что вы лохи!

Возразить на это заявление было нечем, но и промолчать я никак не мог. Оставалось лишь забить стрелу, да только возникло ощущение, что именно этого от меня и ждут.

Короткий тычок вышел быстрым и резким, хоть я и врезал в полную силу, ещё и вложился корпусом. Под угодившим в челюсть кулаком что-то хрустнуло, Кислого просто снесло с ног. Тут же Чиж сцепился с Пантелеем, а Бонифаций принялся было мордовать Воробья, но сразу отлетел в сторону, отброшенный пинком сиганувшего из кузова «буханки» Зинчука.

А больше ничего заметить я и не успел. Рассчитывал отскочить и выдернуть из кармана револьвер, но с двух сторон неожиданно шустро насели Клёпа и Захар, пришлось закрыться и попятиться. Увы, даже так разорвать дистанцию не вышло, да ещё прилетело тяжёлым ботинком под колено, оступился и едва устоял на ногах. Если б не походы в боксёрский зал, там бы меня и запинали, а так крутился и принимал удары на плечи и руки, потом заметил блеск ножа и рванул назад.

Захар изловчился пнуть в бок, меня кинуло на борт автомобиля. Клёпа момента не упустил и полоснул ножом. Махнул, а не ткнул, только это и спасло: успел подставить руку и лезвие вспороло ткань ветровки, соскользнуло по толстой вязке тёплого турецкого свитера. Я оттолкнулся от «буханки» и отпрыгнул, ушёл от второго замаха ножом и пропустил прямой в голову от вошедшего в раж Захарова.

Каким-то чудом успел приподнять плечо, и кулак шибанул по уху не в полную силу, а то бы точно «поплыл». Но и так мотануло, а в голове словно упаковка пистонов разом взорвалась.

— Конец тебе, сука! — хрипло выдохнул Клёпа, не заметив, как из кабины за его спиной выскочил Рома.

Монтировка со всего маху угодила по плечу, а следующий удар пришёлся по голове, и парень повалился на асфальт. Я воспользовался моментом и рванул из кармана револьвер, но Захаров, ещё прежде чем удалось высвободить оружие, развернулся и задал стрекача. Вот только с направлением для бегства он определённо прогадал: от «Ручейка» ему навстречу уже спешил Андрей.

Результат их столкновения представлялся мне совершенно однозначным, и я коротко бросил Роме:

— Пошли! — и сразу рванул на подмогу пацанам.

Успели как раз вовремя: если Чиж и Пантелей катались по газону, то Зинчук уже выбыл из драки и бестолково мотал головой, пытаясь прийти в себя. Вырубивший его Бонифаций наседал с ножом на Воробья, а тот хоть и отмахивался дрыном, который мы возили в «буханке», едва удерживал палку; ему порезали левую руку.

Стрелять я не стал и с разбега пнул Бонифация, попал под рёбра и враз сбил дыхание. А только крепыш начал выпрямляться, и Рома без сомнений и колебаний приложил его монтировкой по голове. Из глубокого рассечения потекла кровь, Боря согнулся, зажал рану ладонью и на подгибающихся ногах отбежал, споткнулся о бордюр, упал, поднялся и поплёлся прочь.

Нагнать бы и запинать, да уже начали собираться зеваки.

— Гаси его! — крикнул я Роме, указав на Мишу Пантелеева, который сумел оседлать Чижа и вовсю молотил того кулаками, но, к моему немалому удивлению, первым отреагировал Воробей.

Он со всего маху врезал Пантелею палкой по хребту, тот откатился в сторону, получил дрыном второй раз и, сгибаясь в три погибели, побежал к ковылявшему прочь Бонифацию, за которым на пыльном асфальте тянулась цепочка кровавых отметин.

Мне было уже не до этой парочки. От души приложив левой Кислого, я вновь сшиб его с ног, потом ухватил за ворот куртки и рывком подтащил к задним дверцам «буханки». Подбежал Андрей Фролов, понял меня без слов и помог закинуть пацана в кузов.

— Готовы? — спросил Рома, который успел обежать автомобиль и забрался в кабину.

Я подсадил Зинчука и заскочил в УАЗ следом.

— Погнали! — скомандовал, захлопывая дверцы.

Машина рывком тронулась с места и покатила прочь, Кислый попытался было взбрыкнуться, но только-только очухавшийся Женя Зинчук мигом угомонил его на удивление резким и акцентированным ударом. Ну да, ну да — у нашего рыжего товарища причин любить эту компанию не было, выхватывал от них не раз и не два.

— Сказали, это их место, — пояснил я пропустившему начало замеса Фролову.