10'92

— Валя, хорош! Ну какая тебе разница, кто в Казахстан поедет, а кто в городе останется? Тут что — дел нет?

Демид шумно задышал, но вроде как начал успокаиваться, наконец отступил и даже одёрнул попытавшегося было вклиниться в разговор Йосика.

— Какая разница? — переспросил он. — Да мне насрать, Енот, на самом деле. Но Петрович сказал тебя послать. И я тебя пошлю. Короче, решай сам, как поедешь, — здоровым или не очень.

Неприятно закрутило в самом низу живота, и я всерьёз засомневался, стоит ли продолжать этот разговор, но всё же поборол мимолётную слабость и на попятную не пошёл. Но и буром не попёр, попробовал действовать тоньше.

— Валя, я тебя понял! Если вопрос будет стоять именно так, то ты пошлёшь — я поеду. Просто думал, без разницы кому ехать, а мне вообще не в масть из города уезжать. Но ведь всё ещё переиграть можно?

Демид немного расслабился и понимающе усмехнулся.

— С Петровичем поговорить хочешь?

— Я через твою голову прыгать не собираюсь. Просто ты сам сказал, что по барабану, кого в Казахстан отправлять. Раз решение он принимал…

— Не мороси! — оборвал меня бригадир. — С Петровичем тебе так и так поговорить придётся. Он велел в тренерскую зайти, как появишься.

Мне бы воодушевиться столь удачному стечению обстоятельств, да только какой там! Сердце так и заныло в ожидании новых неприятностей. Но виду я не подал и уточнил:

— Так я пойду?

— Идём! — сказал бригадир и первым поднялся на крыльцо, а на входе в тренерскую приложил меня ладонью меж лопаток, заставив чуть ли не перескочить через порог, и объявил: — Вот, в Казахстан ехать не хочет!

Сидевший за столом Петрович глянул с нехорошим интересом и спросил:

— А что такое Сергей?

— Дела у меня в городе, — пояснил я и добавил: — Личного характера.

— Личная жизнь — это святое, — улыбнулся тренер, отпил чая и повернулся к Немцову. — Иосиф, мы пока тут организационные вопросы обсудим. Хорошо?

Тот явственно напрягся и вышел в коридор лишь после вполне заметной заминки. Тогда Петрович кивнул помощнику, и Николай поднялся со своего места, распахнул дверь настежь, прислонился плечом к косяку. Вроде бы исключил всякую возможность подслушать наш разговор, а на деле перекрыл единственный выход.

Паранойя? Ох, если бы…

— Излагай, — попросил тогда Петрович, а когда бригадир в двух словах рассказал о случившемся, уточнил: — Сможешь, его в городе к делу приставить?

Демид пожал плечами.

— Да без разницы кому на «Тысяче мелочей» дежурить, — сказал он и уставился на меня. — С субботы вторую половину дня на себя возьмёшь.

Реплика эта была отнюдь не вопросом, а утверждением, и я покладисто кивнул, не став даже интересоваться точными временными границами навязанной мне работы. Всё и без того прошло слишком гладко, чтобы искушать судьбу.

— Присаживайтесь, — предложил нам Петрович, немного побарабанил пальцами по столу и спросил: — Так, значит, тебе у нас не нравится?

— Не хочу в криминал лезть, — пояснил я. — Не моё это.

Тренер улыбнулся и развёл руками.

— Каждому своё, тут не поспоришь. Но Валентин совершенно прав — твоё предложение нас устроить не может. Этот Лемешев… отработанный материал.

— Если он наладит связи…

— Если бы, да кабы! — оборвал меня Петрович с нескрываемым раздражением. — Если он наладит связи, крышевать его станут менты. Это ясно?

Я был вынужден кивнуть.

— Теперь, что касается тебя, Сергей. Я ведь тебя не просто так в зал пригласил…

По спине от недоброго предчувствия побежали мурашки. Тренер, невысокий и уже начинающий грузнеть и терять форму, вдруг показался куда опасней Демида. И раньше к нему всерьёз относился, а тут и вовсе до кишок проняло.

— Спрашивали меня о тебе в начале лета, — продолжил Петрович. — Большак спрашивал. Слышал о таком?

— Да, — подтвердил я, лишь каким-то чудом совладав с голосом и не пустив петуха. — Доводилось.

— Семён из борцов был, мы хорошо друг друга знали. Вот он как-то и спросил о некоем Сергее Полоскаеве. Не знаю ли случайно такого. А то он послал двух человек с ним разобраться, а те запропали невесть куда и на связь выходить перестали.

Николай и Демид уставились на меня с любопытством, я промолчал.

— А на следующий день и самого Семёна, и остальных его людей положили. История мутная вышла, следствие до сих пор на месте топчется. Знаешь что-нибудь об этом?

— Нет.

Петрович улыбнулся. Неживая у него улыбка вышла, нехорошая.

— Расслабься, Сергей, не на допросе. Мне до Большака дела нет. Меня ты интересуешь. Там ведь ещё девочку похищенную нашли, которая с тобой в одном подъезде жила. Неужели не слышал?

Возникло ощущение, будто ухнул в полынью и пытаюсь выбраться на лёд, а его края всё обламываются и обламываются под моим весом. И глупо на топорик в сумке уповать, не поможет.

— Слышал, — коротко ответил я, нервно потеребив замочек молнии.