10 дней в ИГИЛ* (* Организация запрещена на территории РФ)

Выставлена также первая книга, официально выпущенная ИГ, – «Фикх аль-Джихад». «Понимание джихада». Автор – Абу Абдуллах аль-Мухаджир, духовный наставник Заркави. Он убедил Заркави, что использование террористов-смертников не только допустимо, но правильно. Абу Катада считает, что если эту книгу найдут у меня в Германии, мне грозит как минимум семь лет тюрьмы.

Мы просим кратко изложить содержание отдельных брошюр. И книг. По моей просьбе мне дают по одному экземпляру каждой. Предлагают и флаги ИГ. Самых разных размеров.

Фредерик и Малкольм проголодались. Решаем вернуться попозже, а сейчас отправиться в центр города, чтобы поесть. В Мосуле есть даже отели. Однако лучшие из них закрыты – после захвата Мосула туристов сюда не заманишь. Нам, разумеется, в отель нельзя. ИГ не желает спускать с нас глаз, не говоря уже о том, чтобы отпустить от себя. После ряда неудачных попыток переубедить, подчиняемся.

Ресторан, в который мы заходим, выглядит как гламурный вариант американского фастфуда. Но занято всего два стола. Абу Катада, Абу Лот, иракский шофер из Мосула, Фредди, Малкольм и я поднимаемся на второй этаж. Сперва Абу Катада бессистемно заказывает половину ресторанного меню. На закуску подают несколько небольших порций салата. В качестве основного блюда – жареная курица, курица-гриль, кебаб, котлета из баранины, пицца, картофель фри и хлеб. Из напитков, как всегда, пепси, спрайт и вода. Еда в Мосуле все же намного лучше, чем в Ракке. Абу Катада согласен.

Абу Лот рассказывает нам, что побудило его покинуть Германию и приехать в «Исламское государство». Он жил в Золингене, как и Абу Катада, часто бывал в мечети организации «Миллату Ибрахим». Все были под впечатлением от ее тогдашнего имама, Мохамеда Махмуда, или Абу Усамы аль-Гариба. После его проповедей они подолгу сидели и обсуждали услышанное. Был ли он салафитом? Абу Лот не любит слово «салафит». Неожиданно в СМИ разгорелся ажиотаж вокруг этого имама и его проповедей. Многие называли его проповедником ненависти. Абу Лот некоторое время не ходил в мечеть из страха перед Службой охраны конституции. Но вскоре понял, что «то, что проповедовал имам, было правильным!» Он со своими друзьями стал чаще ходить в мечеть. Они проводили много времени вместе, дискутируя, играя в футбол, устраивая пикники.

А в 2012 году они все вместе сколотили группу для участия в джихаде. Теперь они рассматривали это как свой долг перед Богом. Учились они в Ливии. Почти два месяца. Правда, в основном это была религиозная подготовка, но проводились и занятия по умению обращаться с оружием и тактические занятия. Абу Лот считает, что на Западе нет никаких четко определенных ценностных ориентиров. И с каждым днем становится хуже. Наш Творец никак не мог желать подобного.

– В любом случае вся наша жизнь есть лишь испытание, и чтобы пройти его, необходима путеводная нить.

Спор разгорается, когда я спрашиваю, что проповедовал бы пророк Мухаммед сегодня. Он, как и тогда, оказался бы далеко впереди своего времени и призывал бы к непрерывному углублению реформ. Один из величайших реформаторов в истории, он, конечно, не был бы сторонником обычаев почти 1400-летней давности. Ответ рассерженного Абу Катада говорит сам за себя:

– Мухаммед и сегодня просто жил бы так, как тогда. Потому что после Корана Аллах ничего больше нам не открыл. А Мухаммед сделал лишь то, что повелел ему Аллах. Речь идет не о реформах, а об истинном пути. Пути Пророка. Мохаммед указал нам, как жить праведно.

– В реалиях жизни своего времени, более тысячи лет тому назад, – отвечаю я. – Живи мы по-прежнему в соответствии с Ветхим Заветом, мы ежедневно продолжали бы убивать, – говорю я.

– Что вы и делаете, – холодно отвечает Абу Катада.

Самое важное послание – необходимость веры в единого Бога. Все остальное проистекает из этого. В том числе казни и рабство. Величайший грех – пытаться навязать Богу кого-то или что-то «в спутники». Поэтому принимать демократию и ее законы – путь неверный. Это значит ставить человеческие законы выше законов Бога. «Умеренных», демократических мусульман, о которых я так много говорю, на самом деле нет. Это не мусульмане, а отступники. Для мусульманина не существует ничего и никого, кроме Аллаха. Ни прав, ни законов, принятых каким-то там парламентом, а «только законы Аллаха».

Я спрашиваю Абу Катада, почему Бог, в милосердие и всемогущество которого я тоже верю, так нуждается в поклонении нас, ничтожных созданий. Разве не важнее для него, чтобы мы, по его промыслу, творили добрые дела? Для меня Бог куда величественнее и щедрее. Бог не может быть так мелок, как они себе его представляют.

И тут я понимаю, что вплотную подошел к тому, что еще до нашей поездки Абу Катада назвал смертным грехом – богохульством. Но разве высказанная мной мысль о том, что Бог величественнее и щедрее, чем нам представляется, богохульство? Абу Катада презрительно смотрит на меня. Считает, что я просто не сумел вникнуть в идею монотеизма.