10 дней в ИГИЛ* (* Организация запрещена на территории РФ)

Перед уходом из госпиталя врач рассказывает нам историю, произошедшую две недели назад в Мосуле. 27 ноября американский беспилотник обстрелял две выезжавшие из госпиталя машины «Скорой помощи». Когда врачи попытались спастись бегством, они были «расстреляны беспилотником». Все шестеро погибли. Они не были боевиками, а санитарами и врачами, выехавшими забрать раненых.

Когда мы возвращаемся к автомобилю, у ворот госпиталя останавливается большой черно-серый «Мерседес» бизнес-класса. На черном номерном знаке красуется логотип ИГ: «Халифат исламского государства». Теперь ИГ располагает даже собственными номерными знаками! Из машины выходит вооруженный молодой человек. Он просит Фредерика отвести камеру, пока он помогает выйти из «Мерседеса» трем женщинам. Затем идет с ними в больницу. Вернувшись, благодарит за понимание.

Между тем дождь перестал. Из-за облаков медленно выглядывает солнце. Из госпиталя направляемся к центру города, в мечеть, где несколько месяцев Абу Бакр аль-Багдади читал проповедь. Мечеть с наклонным минаретом, по сравнению с которым Пизанская башня показалась бы прямехонькой, очень невелика. Несмотря на обилие зеленых украшений, не так красива, как другие сегодняшние мечети в мусульманском мире. Однако значение ее огромно. Тут вершилась история, пусть и неприглядная. На минарете развевается черный флаг ИГ с печатью пророка и первой фразой исламского символа веры: «Нет Бога, кроме Аллаха». Но что думает Бог о деяниях ИГ?

К нашему удивлению, в мечеть нас пускают. Разувшись, я вошел, но вскоре меня настойчиво просят выйти. Впервые за 50 лет меня не пускают в мечеть. Я входил даже в мечеть Аль-Акса в Иерусалиме. Но Катада не на шутку разнервничался и не желает ни с кем говорить и просить за меня.

– Возможно, когда-то где-то неверные вас и пускали. Но истинные мусульмане никогда не позволили бы вам войти. Что за глупость!

Мы остаемся перед входом, опускаемся на колени и демонстративно молимся снаружи. Очень долго, очень долго, каждый про себя. Один из наших сопровождающих берет камеру Фредерика и делает для нас съемку в мечети. Во время нашего «посещения» мечети молящихся только нас трое. Наши сопровождающие из ИГ молятся исключительно в установленные часы.

Затем осматриваемся. Видим людей, погруженных в свои повседневные заботы. Все выглядит вполне обычно. Если бы не флаги и настенные росписи ИГ повсюду, никто не сказал бы, что мы находимся в городе, оккупированном ИГ. Но не так ли бывает при всех тоталитарных режимах? Разве не господствует там пресловутая удручающая обычность?

Абу Лот объясняет:

– Пока люди придерживаются законов Аллаха, они могут делать все, что захотят. У людей здесь обыкновенная, простая жизнь.

Дружелюбный и любящий порассуждать Абу Лот теперь, после того как остальные сопровождающие приумолкли, остается нашим главным собеседником.

Многие окружающие с удивлением взирают на нас. Как на инопланетян. Особенно когда Фредерик снимает. Журналистам ведь отрезают головы. Кто же позволяет нам снимать? К счастью, команда наших сопровождающих из ИГ снова отделилась. Я вижу у обочины маленького мальчика лет, может быть, четырех. Он смотрит на меня большими глазами. Я подбегаю к нему, приседаю и делаю вид, что краду его нос. Увидев свой «нос» у меня между пальцами, мальчик с удивлением дотрагивается до лица. К счастью, тот по-прежнему на месте. Наблюдавшие за этой сценой жители Мосула украдкой улыбаются.

Торговая улица, по которой мы идем, заполняется народом. Мы видим молодого человека в красной майке футбольного клуба «Бавария». Он не понимает, почему мы на него смотрим. Пока не узнает, что мы из Мюнхена. У него на спине номер 7 и фамилия «Рибери». Болельщик «Баварии» в «Исламском государстве»!

Мы говорим с двумя молодыми дорожными полицейскими в ИГ. Одному из них 24 года, его коллеге всего 15. Старший объясняет нам их задачи. Он говорит, что сотрудники дорожной полиции пользуются уважением и почетом, потому что делают нужную работу. В чем заключается их работа? Насколько возможно регулировать движение.

– Мы здесь, чтобы помогать.

В паре шагов от них находится рыбный прилавок с дюжиной лежащих на нем живых карпов, постоянно опрыскиваемых водой. Эта сцена невольно заставляет меня вспомнить о судьбе иракского народа, на долю которого с момента вторжения Джорджа Буша в Ирак и до сего дня выпало множество трудностей и страданий. Некоторые берут рыбу живой, другие потрошеной.

Мазгуф – приготовленный на открытом гриле карп, знаменитое фирменное блюдо Багдада. В 2002 году мы с Фредериком впервые наслаждались этим деликатесом на берегу Тигра. В то время, в период санкций, владелец ресторана был настолько рад нашему приходу, что накормил нас обедом бесплатно. Кроме карпа и мелкой рыбешки здесь продают рыбу, которую я никогда не видел. Она похожа на толстого серого угря. Абу Лот, смеясь, объясняет, что шииты эту рыбу ненавидят, поскольку она помешала Али во время молитвы на реке.

– Они ее ненавидят. Однако сунниты ее любят. Теперь шиитов нет, а рыба вновь на прилавках.