10 дней в ИГИЛ* (* Организация запрещена на территории РФ)

Кроме того, теперь в полиции работают люди из самых разных социальных слоев. В результате связь с населением упрочилась. При старом режиме у этих молодых людей не было бы ни единого шанса попасть на службу. И прежняя полиция не была исламской. Полицейские плохо относились к людям, насмехались, оскорбляли и даже избивали их. Теперь все это в прошлом.

Выйдя из кабинета, подходим к двум камерам. Я останавливаюсь, чтобы поговорить с заключенными. Начальник полиции явно не против. В одной из клеток сидит молодой человек лет двадцати пяти. Он смущен. Его «преступление»: пойман на свидании со своей подругой. Теперь ему придется отсидеть день в тюрьме. Я спрашиваю его, симпатичная ли она, по крайней мере. Молодой человек улыбается и кивает. Фредерик меня перебивает.

– Папа, перестань, не то у него будет еще больше проблем!

Я следую мудрому совету сына. Или молодой человек действительно так любит новую полицию, как думает начальник полиции?

В другой камере сидит старик. Его преступление в том, что у него обнаружили большое количество снотворного и антидепрессантов. Целый полиэтиленовый пакет. Его демонстрируют нам, словно пытаясь убедить.

– А также сигареты, – говорит мне охранник. Ему придется провести здесь несколько дней, после чего он снова будет свободен. Он вызывает у меня и Фредерика жалость. Вид у него такой, что ему и вправду нужны его таблетки. Выглядит он крайне подавленным.

К сожалению, мы не встречаем христиан. Все они бежали из Мосула. Им якобы следовало лишь подписать договор о защите и уплатить джизью. Тогда они могли бы остаться. Но, говорят, три христианских лидера решили иначе. Аль-Багдади пригласил их на встречу, но они просто не явились. В следующие три дня они с другими христианами бежали из Мосула. Якобы Мосул оставили 130 000 христиан. Они не живут в «Исламском государстве». Некоторых из них мы встречали в лагерях беженцев в Эрбиле в августе.

Когда мы выходим из здания, Абу Лот отводит Фредерика в сторону. Немного смущаясь, он спрашивает, не мог бы Фредерик повлиять на меня, чтобы я перестал вечно все выспрашивать. Некоторые важные персоны «Исламского государства» – начальник полиции, например, – к подобному не привыкли. Моя постоянная настойчивость воспринимается как невежливость. Фредерик ответил Абу Лоту, что следует привыкать. Мы приехали сюда, чтобы провести журналистское расследование и получить ответы. А не для обмена любезностями и чаепитий. Дальше Фредерик в споры не углублялся.

Мы участвуем в патрулировании. Но доезжаем только до большого перекрестка, в нескольких километрах от полицейского участка. Тут в специальной операции как раз задействовано более крупное подразделение полиции. Десятки дорожных полицейских с автоматами Калашникова регулируют движение автомобилей и прохожих. Большинство при помощи жестов.

– Это делается для того, чтобы время от времени демонстративно показать свое присутствие. Мы хотим, чтобы люди видели, что здесь и сейчас царит закон и порядок, – объясняет Абу Лот. Начальник полиции подчеркивает, что в таких операциях его люди должны вести себя корректно. Все так и происходит.

На одном из грузовых автомобилей с бортовой платформой мы видим германский пулемет «MG3». Он со щитом установлен в кузове грузового автомобиля. По словам гордого пулеметчика, «MG3» – из германских поставок вооружения для «Пешмерга». Он его лично захватил. Так поставки германского оружия в конце концов оказываются не у того, кому предназначались. Часто у тех, кто больше заплатит. Боевики, смеясь, спрашивают, не могли бы мы отправлять курдам побольше оружия. То, что им не удастся захватить в бою, они позже купят на черном рынке.

На обратном пути к нашему бунгало мы отметили, что с нашим «шофером» что-то не так. Он чем-то очень недоволен. Ведет себя с нами крайне нервно и неприязненно. Потому якобы, что во время обеда я видел его без маски. Но путь к туалету лежал как раз мимо него. А кроме того, видел я его лишь одно мгновение. И почему он на этом зациклился? Что, если Фредди со своими мрачными предположениями прав?

После того как мы припарковались, «шофер» в маске, недружелюбным жестом велит Фредерику следовать за ним. Отойдя на несколько шагов, они останавливаются. Слегка подавшись вперед и чуть склонив голову набок, «шофер» строго и властно посмотрел на Фредерика из-под полуопущенных век и сказал по-английски:

– Я собираюсь тебе сейчас кое-что сказать, и ты сделаешь так, как я скажу. Понял?

– Да!

– Отлично. Я не собираюсь это обсуждать. Ты сделаешь, как я тебе скажу, – угрожающе произнес он. – Ты сейчас же отдашь мне камеру и все карты памяти. Отдашь их мне. Я хочу все просмотреть. Сделаю тебе из них копию, а завтра утром я камеры верну, все ясно?

Фредерик пытается объяснить ему, что он совершенно не согласен и что ему нужны оригинальные карты памяти. И они не договаривались о предоставлении ИГ копий отснятых материалов. И на это он ни при каких обстоятельствах не пойдет.