10 гениев, изменивших мир

Современные персональные компьютеры снабжены всевозможными интерактивными устройствами, а программы по многу раз переспрашивают, прежде чем совершить какое-либо действие. Уже трудно представить, что всего пятьдесят лет назад вычислительные машины весили не одну сотню килограммов и не имели даже клавиатуры и монитора. Общение с этими монстрами осуществлялось специально обученными людьми при помощи перфокарт и перфолент – картонок или бумажных лент с дырочками. Сама мысль о том, что общаться с компьютером сможет даже ребенок, вызывала снисходительную усмешку инженеров-полубогов – еще бы, разве под силу профану расшифровывать перфоленты и кодировать перфокарты?! Хотя и им, конечно, не раз приходила в голову мысль, что неплохо было бы упростить процесс взаимодействия с машиной, но вот как? Ответ на этот вопрос дал Норберт Винер и его последователи-кибернетики.

Рождение кибернетики было подготовлено всем ходом науки конца XIX – начала XX века: теорией относительности, расщеплением атома, развитием психологии и нейрофизиологии, новыми математическими теориями, появлением социологии, противостоянием позитивизма {37} и феноменологии {38}, возникновением структурализма {39}. Не меньшую роль в ее появлении сыграла и бурная политическая история первой половины прошлого столетия (чувствовалась потребность в прогнозировании социальных катаклизмов – слишком уж непредсказуемо вели себя политики). Все это потребовало переосмысления целого ряда фундаментальных подходов и понятий и даже – в какой-то степени – возврата в XVI век.

Господствовавшая с XVII века картезианская парадигма вела к узкой специализации и практически исключала универсальность знания: физика есть физика, лирика есть лирика, и граница между ними нерушима. Однако в XX веке оказалось, что без синтеза «взаимоисключающих» подходов прогресс невозможен. Знание оказалось не набором отдельных наук, а универсальной системой, в которой обращение к одному элементу приводит к подвижкам во всей конструкции.

Когда Винер решил сформулировать принципы кибернетики – дисциплины совсем новой и ни на какую другую не похожей, то глубокое знакомство с самыми разными сферами знаний оказало ему неоценимую услугу. Винер как бы воскресил традиции универсализма, процветавшие во времена Просвещения. Широта интересов сочеталась в ученом с глубоким убеждением в том, что наука – это целостный организм, а значит, необходимо слаженное взаимодействие ее отдельных отраслей. Он был врагом узкой специализации, дробления человеческого знания на бесчисленные изолированные ветви.

Эта история составляет видимую часть становления данного интеллектуального подхода. Что же до «подводной части айсберга», то, помимо общей тенденции развития идеи системного мышления, на появление кибернетики большое влияние оказали структура и динамика научного сообщества. Роль последнего для Винера неоценима: одобрение авторитетных ученых сразу же привлекло к «Кибернетике» внимание широких масс. Ученый мир давно знал Винера, а потому странноватый математический трактат с амбициозными экскурсами в философию, биологию и социологию не показался коллегам выходкой дилетанта – его не проигнорировали. А ведь такой результат был вполне возможен, окажись автором нового подхода «человек со стороны», какой-нибудь самоучка Джон Смит.

Несмотря на чудаковатый, а попросту – несносный нрав, в котором сам Винер охотно и даже с некоторым самодовольством признавался, число специалистов из разных областей знания, с которыми он не только дружил, но и выполнял работу, впечатляет. Сложно перечислить всех великих, с кем общался ученый. Вот лишь самые известные имена: Альберт Эйнштейн, Нильс Бор, Макс Борн {40}, Феликс Клейн {41}. В 1911–1913 годах Винер участвовал в работе семинара, который вел философ Джосайя Ройс {42}; здесь он познакомился с профессором биохимии Гарвардского университета Лоуренсом Гендерсоном, чье научное и философское творчество – это применение системной идеологии к исследуемым объектам. Широчайший кругозор и эрудиция, чутье экспериментатора, глубокий анализ фактов и склонность к широким обобщениям, работа на стыке химии, биологии, биохимии, физиологии позволили Гендерсону применять системный подход, когда еще самого этого термина не существовало.

Винеровская кибернетика возникла не на пустом месте. Ее появление стало логическим венцом разрозненных попыток объединить науки в единую систему знаний, найти точки равновесия между живым организмом и материальным миром, определить формы взаимодействия человека с внешней средой (в том числе социальной). Ключевая мысль Винера состоит в том, что возможность передавать и получать информацию вовсе не является привилегией людей. Более того, нет непреодолимой границы между естественным человеческим разумом и искусственным разумом машины.