10 гениев, изменивших мир

Гарвардский университет предоставил молодому талантливому доктору стипендию для поездки в Европу. В 1913–1915 годах Норберт Винер, по его собственному выражению, «вкусил радость свободного труда». Он посещает Кембриджский университет в Англии и Геттингенский в Германии, но в связи с войной возвращается в Америку и заканчивает свой вояж в Колумбийском университете (Нью-Йорк). Это учебное заведение показалось ему после Европы весьма провинциальным, он вспоминает: «Бесконечные претензии, которые я предъявлял всем и каждому по поводу того, что со мной недостаточно считаются, и неумение играть в бридж сделали меня притчей во языцех всего общежития».

В английском Кембридже Винер занимался у знаменитого Бертрана Рассела, который в начале века был ведущим авторитетом в области математической логики, и у Дж. X. Харди, известного математика, специалиста по теории чисел. Впоследствии Винер писал с самоиронией: «Рассел внушил мне весьма разумную мысль: человек, собирающийся специализироваться по математической логике и философии математики, мог бы знать кое-что и из самой математики».

Бертран Рассел – знаменитый английский философ, математик, логик и общественный деятель, лауреат Нобелевской премии в области литературы за 1950 год. Он прожил бурную жизнь: был пацифистом, социалистом (однако в пух и прах раскритиковал советскую власть после поездки в Россию в 1919 году), несколько раз сидел в тюрьме за свою общественную деятельность (когда это случилось в последний раз, ему было 89 лет), был трижды женат и умер в возрасте 97 лет от гриппа.

Рассел создал концепцию логического атомизма {43} и заложил основы философии логического анализа {44}. Особое место в работах ученого занимает разработка философских аспектов математики. Он показал, что математика идентична формальной логике и базируется всего на нескольких принципах.

Для получения фундаментального математического образования Винер отправился в Геттинген, где занимался у крупнейшего немецкого математика Давида Гильберта и слушал лекции феноменолога Эдмунда Гуссерля. Установившиеся личные связи с Гильбертом сыграли, пожалуй, определяющую роль в становлении Винера – основателя новой науки.

Математик-универсал Гильберт был убежден в целостности математической науки, а также в единстве математики и естествознания, что являлось нетипичным для того времени. В 1900 году он сформулировал 23 проблемы, решение которых, по мнению ученого, способствовало дальнейшему развитию математики (так и получилось – на сегодня решены 18 проблем из 23). Исследования Гильберта весьма значительно повлияли на развитие многих разделов математической науки. К 1922 году у него сложился обширный план формализации всей математики, и хотя проблема оказалась глубже и сложнее, чем представлялось изначально, вся работа и по сей день идет по путям, намеченным Гильбертом.

Винер смотрел на Гильберта как на математика, каким бы он хотел стать, «сочетавшего необычайную силу абстракции с житейским чувством физической реальности». Однажды Норберт Винер делал доклад в Геттингенском университете, где работал знаменитый немецкий математик. Насколько это было для него важно, становится понятным хотя бы из того, что много лет спустя основатель кибернетики посвятил данному событию более двенадцати страниц автобиографии. После доклада все, как обычно, отправились на совместный ужин, во время которого Гильберт начал распространяться о выступлениях, которые ему довелось выслушать за годы жизни в Геттингене, не преминув сказать несколько слов и о Винеровском «бенефисе»: «Доклады, с которыми выступают в наши дни, намного хуже, чем это было раньше. В мое время сделать доклад было искусством. Люди долго готовились к тому, что они хотели сказать, и их выступления были хорошими. Теперь же молодые люди больше не в состоянии сделать хорошего доклада. Особенно с этим плохо у нас, в Геттингене. Мне кажется, что самые плохие доклады в мире делаются в Геттингене. В этом году они были особенно плохи. Были – впрочем, нет, я совсем не слышал хороших докладов. Недавно это было совсем плохо. Но сегодня было нечто исключительное… Сегодняшний доклад был худшим из всех, когда-либо слышанных здесь».

В 1915 году Винер получил место ассистента на кафедре философии в Гарварде, но только на год. В поисках счастья он сменил ряд мест, работал на заводах «Дженерал электрик», был журналистом («несколько месяцев перебивался литературной поденщиной для газет»), попытался служить в армии США («необходимость жить в бараках приводила меня в отчаяние»), но не смог из-за плохого зрения. Вообще, переход к размеренной профессиональной карьере будущий ученый совершил лишь в 1919 году, когда устроился на кафедру математики MTI, где (с перерывами на многочисленные зарубежные поездки) проработал всю оставшуюся жизнь, немало способствуя превращению скромного высшего учебного заведения в кузницу нобелевских лауреатов.