10 гениев литературы

Н. Тургенев смотрел на поэзию свысока, делая исключение лишь для агитационно-полезной политической лирики. Эти воззрения он старался внушить и Пушкину. Влияние Н. И. Тургенева отчетливо сказалось в стихотворении «Деревня» и оде «Вольность», которая выражала политические концепции «Союза Благоденствия». Резкие выходки Пушкина, насмешничество, эпиграммы, легкомысленное отношение к службе раздражали Н. Тургенева и заставляли его «ругать и усовещать» поэта. Н. Тургенев ежедневно бранил Пушкина за «леность и нерадение о собственном образовании. К этому присоединились и вкус к площадному, волокитству, и вольнодумство, – также площадное, XVIII столетия».

Пушкин уставал от нравоучений, и порой назло аффектировал мальчишество своего поведения, на любой пустяк готов был ответить вызовом на дуэль. По ничтожным поводам он вызвал: Н. Тургенева (правда, тут же с извинением взял вызов обратно), своего дядю С. И. Ганнибала, М. Корфа и многих других. Он стрелялся даже с Кюхельбекером (оба выстрелили в воздух, и дело кончилось примирением).

Осенью 1817 года Пушкин познакомился с Ф. Глинкой – известным литератором и активным деятелем тайных декабристских организаций на раннем этапе их существования. Совмещая роль одного из руководителей «Союза Благоденствия» и адъютанта Петербургского военного генерал-губернатора Милорадовича, Глинка оказал важные услуги тайным обществам, а также очень способствовал смягчению участи Пушкина в 1820 году. В 1819-м Глинка был избран председателем Вольного общества любителей российской словесности в Петербурге.

С Н. Муравьевым Пушкин познакомился еще в Лицее, и через него был привлечен к участию в заседаниях «Союза Благоденствия», не имевших конспиративного характера. Их целью было распространение влияния «Союза» – ничего более серьезного Пушкину не доверяли, поскольку бытовало мнение, что «он по своему характеру и малодушию, по своей развратной жизни сделает донос тотчас правительству о существовании тайного общества». Много лет спустя, работая над десятой главой «Евгения Онегина», Пушкин описал такое заседание:

Витийством резким знамениты,
Сбирались члены сей семьи
У беспокойного Никиты,
У осторожного Ильи.
Друг Марса, Вакха и Венеры,
Им резко Лунин предлагал
Свои решительные меры
И вдохновенно бормотал.
Читал свои Ноэли Пушкин,
Меланхолический Якушкин {44}

),Казалось, молча обнажал
Цареубийственный кинжал.

В 1818 году Пушкин явился к П. Катенину {45}, взгляды которого расходились с принципами «Арзамаса», со словами «побей, но выучи». Катенин, как признавал Пушкин впоследствии, очень благотворно повлиял на него, отучив «от односторонности в литературных мнениях, а односторонность есть пагуба мысли».

В этот период Пушкин еще больше сблизился с П. Я. Чаадаевым, с которым познакомился когда еще был лицеистом. Чаадаев был охвачен жаждой славы; мысль об избранничестве не покидала его всю жизнь. Беседы с ним научили Пушкина видеть и свою жизнь «облагороженной высокою целью». Только этим, по мнению Ю. Лотмана, можно объяснить появление стихов:

И на обломках самовластья
Напишут наши имена.

Почему на обломках русского самодержавия должны написать имена Чаадаева, «двадцатилетнего с небольшим молодого человека, который ничего не написал; ни на каком поприще ничем себя не отличил», как ядовито писал о нем один из мемуаристов, и Пушкина, ничем еще о себе не заявившего в политической жизни? Нескромность этих стихов сегодня скрадывается тем, что Пушкина воспринимается в лучах его последующей славы, но в те годы они выглядели более чем странно.

В 1818–1819 годах Пушкин работал над «Русланом и Людмилой», читая отрывки из поэмы на субботах у Жуковского. Работу над произведением он завершил весной 1820 года. Происхождение поэмы чрезвычайно сложно: в ней прослеживаются мотивы сказок о Еруслане Лазаревиче и Кирше Данилове, «Слова о полку Игореве». В качестве источников сам Пушкин указывает «Двенадцать спящих дев» Жуковского, волшебные сказки Антуана Гамильтона, рыцарские романы, «Душеньку» Богдановича, поэмы Ариосто, поэму «Pucelle» Вольтера, откуда были взяты иронический тон, отступления, длинные лирические введения и манера переносить читателя с места на место, оставляя героя или героиню в критическом положении. Еще важнее непосредственные заимствования из «Богатырских повестей» Н. А. Радищева и «Русских сказок» М. Чулкова.