10 минут 38 секунд в этом странном мире

Ей было семь лет, когда малыш появился на свет. Таркан, долгожданный сын. Баба́ был на седьмом небе от счастья. Долгие годы он ждал именно этого момента. Как только у его второй жены начались роды, он опрокинул бокал ракы и заперся в комнате, где несколько часов лежал распростертым на софе, пожевывая нижнюю губу и перебирая четки, как это было в день рождения Лейлы.

Хотя роды проходили среди неожиданно мягкого мартовского дня 1954 года, Лейле позволили увидеть малыша только к вечеру.

Проведя рукой по своим волосам, Лейла осторожно приблизилась к колыбельке с выражением лица, которое она заготовила заранее. Как же она была уверена, что не полюбит мальчика, который ворвался в ее жизнь! Однако в ту самую секунду, когда ее взгляд упал на его личико цвета розового бутона, пышные щечки и коленочки с ямочками, словно слепленные из мягкой глины, она поняла: не любить братика невозможно. Она стояла без движения и ждала, словно он вот-вот должен был ее поприветствовать. В его чертах было нечто сверхъестественное. Путник, зачарованный прекрасной мелодией, остановился и прислушался к ее источнику – так же и Лейла пыталась осмыслить появление малыша. Она с удивлением заметила, что, в отличие от других членов семьи, нос братика был приплюснутым, а глазки – слегка выпученными. Создавалось ощущение, что он прибыл сюда издалека. От этого Лейла полюбила его еще больше.

– Тетя, можно я его потрогаю?

Бинназ, сидевшая на кованой кровати с четырьмя столбиками, улыбнулась. Под ее глазами залегли темные круги, и, казалось, нежная кожа на скулах сильно натянулась. Почти весь день она провела в обществе повитухи и соседок. Теперь, когда они ушли, женщина наслаждалась покоем вместе с сыном и Лейлой.

– Конечно можно, дорогая.

Колыбелька, которую баба́ вырезал из вишневого дерева и выкрасил в сапфирно-голубой, была украшена бусинами от сглаза, что свисали с ее ручки. Каждый раз, когда по улице проезжал грузовик и окна начинали сотрясаться, в бусинах отражался свет фар, и они принимались медленно, сами по себе вращаться, словно планеты Солнечной системы.

Лейла продемонстрировала младенцу свой указательный палец, тот тут же схватил его и потащил в свой бархатистый ротик.

– Тетя, смотри! Он не хочет меня отпускать.

– Потому что он тебя любит.

– Любит? Да он же меня совсем не знает.

– Наверное, он видел твою фотографию в небесной школе, – подмигнула Бинназ.

– Что?

– Разве ты не знаешь, что на седьмом небе есть огромная школа с сотней классов?

Лейла улыбнулась. Для тети, которая постоянно сожалела, что так и не получила школьного образования, рай, видимо, выглядел именно так. Теперь, когда Лейла сама пошла в школу и узнала, каково там, ее мнение об этом учреждении сильно изменилось.

– Тамошние ученики – нерожденные младенцы, – продолжала Бинназ, не догадываясь о мыслях девочки. – Вместо парт там возле доски стоят колыбельки. И знаешь почему?

Пытаясь сдуть прядку волос, упавшую ей на глаза, Лейла покачала головой.

– Потому что на доске висят фотографии мужчин, женщин, детей… много-много. Каждый малыш выбирает семью, где он хочет жить. Как только братик увидел твое лицо, то сразу же сказал дежурному ангелу: «Вот! Я хочу, чтобы она была моей сестрой! Пожалуйста, отправь меня в Ван».

Лейла улыбнулась еще шире. Краешком глаза она ухватила улетающее прочь перышко – вероятно, из тайного голубиного убежища, а может, его обронил пролетевший мимо ангел. Несмотря на все сомнения касательно школы, девочка решила, что ей нравятся тетины представления о рае.

– Теперь мы станем неразлучны – ты, я и малыш, – сказала Бинназ. – Помнишь о нашей тайне?

Лейла резко втянула воздух. Со дня удаления волос в прошлом году эту тему никто из них больше не поднимал.

– Мы расскажем твоему братику, что это я твоя мама, а не Сюзан. И тогда у нас троих будет один большой секрет.

Лейла задумалась об этом. Ее опыт показывал, что тайну могут хранить только два человека. Когда по всему дому разнесся звук дверного звонка, она продолжала размышлять об этом. По коридору приближались голоса. Знакомые голоса. Дядя, его жена и три сына прибыли их поздравить.

Как только в комнату вошли гости, по лицу Лейлы мелькнула тень. Она отступила назад, высвобождаясь от мягкой хватки братика. Его бровки сморщились. Она уперлась взглядом в ряды ланей, которые выстроились по краю персидского ковра в идеальной симметрии и, видимо, ходили вокруг него по часовой стрелке. Так же и она вместе с другими детьми в черной форме и с ранцами каждое утро стройными рядами маршировали в класс.