10

Спустившись к парапету, Дульси уставилась на него, когда он начал шагать по рельсу, вращаясь назад и вперед по тонкому барьеру на пять этажей над крышами, его белые лапы кажутся на каждом шагу, чтобы сползти в ночь. Он знал, что она ненавидит это, ненавидит, когда он потворствует модным ногам на краю пространства.

«Спустись, я скажу тебе, спустись сейчас».

Улыбаясь, Джо остановился на краю,

«Подойди, пожалуйста. Я обещаю, я скажу тебе, не станешь ли ты».

Он впился взглядом в нее, но потом упал к кирпичам, на его лице появился свисток.

«Но ты должен пообещать не …»

«Я не обещаю ничего. Не играй в игры, Дульси!» Он присел, чтобы снова вскочить.

Она двинулась перед ним, встала с ним нос в нос, ее тело вытянулось высоко, ее лапа поднялась, а ее когти были такими же острыми, как бритвы. «Если вы хотите услышать, вы пообещаете не приносить Харпера или детективов в это или любого человека. Пока мы не узнаем всю историю».

Джо ждал, его уши вернулись, его бакенбарды сжались к его кокетливым щекам, его желтые глаза были широко раскрыты.

«Обещаешь?»

«Ориентировочно», - прорычал он,

«Я нашел ребенка, Джо. Маленькая девочка прячется в подвале библиотеки, в обнесенной стеной части, как пещера. Ей около двенадцати лет, и она решила спрятаться. У нее есть еда, одеяло и все такое. в одиночестве.”

«Так почему ты не мог сказать мне это? Откуда она взялась? Как долго она там была? Если она убежит, нам придется …»

«Этого я не сказал тебе, d сказать, что мы должны рассказать Харперу, что нам нужно перетащить закон. Харпер будет называть только благосостояние графства, чтобы заботиться о ней. Это то, что должен закон. И я думаю, что это часть проблемы, я думаю, она боится кого-то в благополучии детей ».

«Тогда скажи Вильме: если ты скажешь ей, что ребенок боится кого-то в системе ювенальной …»

«Джо, Вильма ориентирован на обслуживание: семейные услуги, реабилитация алкоголя, реабилитация наркотиков, трудоустройство. Она зависела от всех, когда она была офицером условно-досрочного освобождения и условно-досрочного освобождения». Дульси с фрустрацией набросилась на хвост; Джо оглянулся на нее, его желтые глаза медленно смягчились. «Расскажи мне о ней, Дульси. Скажи мне, почему она заперлась там, она должна быть как тюрьма. Скажи мне, почему она боится».

Но в то время как Дульси и Джо говорили о Лори в ее собственном заключении, ребенок переворачивал руки в лунном свете. Гидди с несколькими минутами украденной свободы, она не догадалась, что вскоре может занять судьбу в свои руки, может привести в движение ее собственное спасение.

Сегодня она ждала, как она делала каждую ночь в своей черной бетонной дыре, пока передняя дверь не закрылась в последний раз, и она услышала, как его тяжелый замок болтов скользит домой. Пока последний приглушенный звук не исчез, из библиотечных покровителей и персонала движется вниз по прогулке и через сад. Она никогда не чувствовала себя в безопасности, пока библиотека не закрылась, и все ушли, пока в нее не попало больше, чем библиотечная кошка. Тогда у нее было два выбора. Несколько ночей она просто зажгла ее маленькую лампу и свернулась калачиком под одеялом. Несколько ночей она пробежала по пустым комнатам и сделала колесики и громко рассмеялась, отмечая ее свободу.

Сегодня вечером она вошла в детскую комнату, потому что она закончила четвертую книгу Нарнии и хотела следующего. Она всегда ненавидела окончания, независимо от того, сколько раз она читала их.

Передвинув кирпичи и выскользнув через отверстие, она отодвинула книжный шкаф, оставив пространство открытым для быстрого возвращения. Сжимая ее фонарик, она поспешила вверх по лестнице. Библиотека была ее, большие, пустые комнаты с лунным светом были у нее, все тысячи книг были ее. У Лори не было самой дикой идеи, что у кошки-библиотеки часто была такая же мысль. Нет понятия, что табби Дульси желанной книги, как она. Это, как Лори, библиотечный кот наслаждался тем, что она могла читать все, что она выбрала, чтобы она могла читать всю ночь, если захочет.

Хотя, если бы Лори когда-либо обнаружила истинную природу Дульси, ей не составит труда поверить. Ей было всего двенадцать, и она была читателем. Несмотря на ее уродливые кисти со взрослым миром, способность Лори к удивлению еще не была калекой; она была слишком сильной для этого. Мощное животворное признание чуда, что жизненная сила, которая должна нести ребенка на взрослую жизнь, не была искажена взрослыми миром. В случае Лори, возможно, этого никогда не было бы; она была упрямым ребенком.