100 дней в кровавом аду. Будапешт — «дунайский Сталинград»?

«Несколько часов спустя, когда мы с дядюшкой Билли еще раз вышли на Сенную площадь, то там скопилась большая толпа, которая инстинктивно пыталась направиться тем же самым путем, что и предполагал план прорыва. Мы присоединились к более компактной группе. Единого командования не было. Движение по площади не было равномерным. Можно было выделить несколько потоков, которые иногда были направлены совсем в разные стороны. В ночи они брели куда-то, по всей видимости, не имея ни малейшего понятия, зачем они делают это. Насколько я помню, мы с дядей Билли и его адъютантом достигли улицы Бимбо. Вдруг мы услышали лязг гусениц танков — вокруг внезапно все утихло. Мы тут же бросились на землю поближе к забору или стене дома, чтобы нас никто не заметил. Там было очень темно. Лязг траков становился все громче и отчетливее, пока, наконец, машины с жутким грохотом не промчались мимо нас. На этот раз наше ощущение, что советские танки были абсолютно слепыми в темноте, подтвердилось. Их использование в ночи и сумерках едва ли могло увенчаться успехом».

Но не все немецкие офицеры растерялись в этом кровавом хаосе. Гельмут Вольф, позже продолживший свою службу в бундесвере в чине полковника, а тогда еще бывший подполковником дивизии «Фельдхеррнхалле», осознал, что прямолинейное движение вперед по аллее Олас было невозможно. Тогда он отдал приказ своему батальону прорываться к Кровавому лугу, а затем по улице Кекгой. Прорыв в столь неожиданном месте увенчался успехом. Немецкие солдаты смогли прорвать советскую линию обороны, не встретив серьезного сопротивления. В сумерках они смогли Добраться до большой вершины Швабской горы, за которой Уже лежала деревня Будакеси. Здесь немецкий батальон смог объединиться с еще одной большой группой отступавших, которая насчитывала около 2 тысяч человек. В итоге общая численность этой боевой группы составила 3 200 человек.

Количество нахлынувших солдат, которые пытались вырваться из окружения, шокировало многих красноармейцев. Особое изумление у них вызвал животный фанатизм, с которым немцы и венгры, несмотря на колоссальные потери, пытались двигаться вперед. Именно этим объяснялась паника, возникавшая в советских частях — то тут, то там. Об этих событиях было записано в дневнике Юдит Лихтенберг, которая была задержана частями НКВД. В ту ночь она пыталась прорваться от поля Леопольда в направлении больницы Святого Яноша.